Старая дорога

– Может, ты не заметил?

– Может быть. Но сигнал повторился девять раз. Один и тот же. С разными промежутками. Это много.

– И что теперь?

– Спим. Завтра будет видно.

Глава 5 Совий дол

Изначально в «Красной главе» «Миарской правды» значилось сорок семь преступлений, караемых смертной казнью. В редакции Вольмара их осталось четырнадцать, в том числе: «Кража, присвоение и сбыт кумаранского камня в необработанном или обработанном виде». Сутяжный пристав приговорит к смерти любого, кто попробует изъять из Кумаранского тракта хоть один кирпич, его дело даже не потребует печати Городского совета.

Больше всех от этого закона пострадали Южные Земли. Только в Темную эпоху он отправил на казнь свыше пятисот южан. До сих пор там случаются попытки укрыть и провести через Камданское ущелье брусчатку из кумаранского камня – для сбыта в Землях Нурволкина.

Самым страшным преступлением по сей день остается попытка вывезти лигур (действующий или пустышку, неважно) за границы Земель Эрхегорда – она карается медленной смертью самого? преступника, быстрой смертью всех его родственников первого колена и допускает заключение в Роктане некоторых родственников второго колена.

«Собрание путевых заметок».

Дафнар-младший из рода Ниноэла

Нордис положил молот на щербатую плиту карнальского камня. Поднял чашу с загустевшей брагой, в которую с вечера добавил измельченные растения и раскрошенную рияжную лепешку.

– Он там еще долго? – прохрипел недовольный Громбакх.

Густ посмотрел на него с немой яростью. Говорить в эти минуты не полагалось. В руках наемника был зубач – клинок с тонким, длинным, чуть изогнутым лезвием и заточенными до блеска зазубринами. Густ держал его плашмя на раскрытых ладонях.

Нордис продолжал начатое. Сделал несколько шагов вперед. За его спиной Феонил суетливо выложил свое оружие – два коротких стилета. Он во всем подражал гирвиндионцу. Даже заготовил такую же чашу, правда, вместо браги вынужден был использовать хмель.

– Так я правильно понял, что сейчас нужно молчать? – Охотник невинно посмотрел на Густа. Не дождавшись прямого ответа, добавил: – Нет, я не против. Просто хочу быть уверен, что все понял правильно. Неприятно было бы ошибиться. Вдруг сейчас нужно говорить, а я молчу и кому-то станет обидно.

Густ протяжно, сдавленно зарычал.

– Гром, – я коснулся охотника, – не надо.

– Ладно, ладно.

Нордис не обращал внимания на голоса за спиной.

Всем хотелось скорее отъехать от этого места.

Миалинта и Тенуин вовсе ждали чуть в отдалении, возле наэтки, к которой сейчас были привязаны лошади и минутаны. Только Теор, кажется, ничуть не волновался и даже проявлял интерес ко всему, что делает гирвиндионец.

Нордис, стараясь ступать как можно тише, выставил вперед чашу. Окунул в нее пальцы правой руки – свободной горстью. Поднял кисть и брызнул направо. Во второй раз брызнул налево. Наконец, под самые ноги. Пока шел вперед, проделал это еще шесть раз. Феонил суетливо повторял за ним все движения.

– Что он делает? – спросил я Эрзу.

– Дурью мается, – откликнулся Громбакх.

– Кормит лес, – прошептала Эрза.

Громбакх закашлялся.

– Показывает, что мы тут гости. Возьмем у леса только то, что нам потребуется, и ни капли больше. Тень деревьев, чтобы спрятаться от летнего жара, уставши в пути. Прохладу рек, чтобы омочить горло, истомившись от жажды. Древесину валежин, чтобы приготовить пищу, испытавши голод.

– Листики трав, чтобы подтереть зад, погадивши в кустах, – заунывно протянул охотник.

Нордис тем временем остановился возле крупного, в две сажени высотой, столба – с его верхушки на проржавевших цепях свисал металлический указатель: «Лаэрнор. Приветит всех, кто ищет отдыха и счастья». Слова, не раз перечеркнутые краской, едва угадывались. Название города было обезображено множеством заусенцев и вмятин – кто-то старательно забрасывал указатель камнями.

– Так это оно и есть? – Я отошел к Миалинте.

– Да. Начало Лаэрнорского леса. Дорога в Лаэрнор.

– Странно.