беззлобно, не обидно. Тем более – девчонки за него горой. Как же… Герой! За них пострадал.
Вернулись в лагерь. Каждый в свою палатку. Роб – в свою.
И тут шум какой-то. Треск палаточного полотна, падение тела, стон. Мы выскакиваем из палаток, смотрим – Роб перед своей палаткой сидит на пятой точке, волосы дыбом, глаза выпучены, и рукой на вход показывает.
– Там! Там!
– Что там?
– Там кто-то есть! Мне кувалдой в лоб заехал. Аж искры из глаз. И голова гудит!
Смотрим, а у него, действительно, на лбу красное пятно, как от удара. Мы за фонариками, с опаской(а вдруг да кувалдой в лоб) заглядываем в палатку, а там как раз на высоте лба два оголённых провода под напряжением. Не успел доделать, да так и оставил! Мы Роба подтаскиваем ко входу, светим на эти провода – вот твоя кувалда!
– И на старуху бывает проруха, – говорит чуточку оклемавшийся Роб.
А электроразведчик был прирождённый.
И электрик – тоже!
Сессия
Специальность свою я получал в Ленинградском Индустриальном техникуме (геофизические методы поисков и разведки полезных ископаемых). На улице Толмачёва – она идёт от Невского до цирка паралельно Фонтанке. А через Фонтанку – Публичная библиотека, куда мы бегали готовиться к сессиям. Удобно, особенно зимой. Не надо обходить, а прямо по льду, и уже «грызи» сколько хочешь этот самый гранит. Науки, конечно.
А случилась у меня дружба прямо с первого курса с моей будующей женой. Но это уже на последнем курсе – женой. А пока только дружба… Сидели мы на лекциях, естественно, рядом. Между лекциями у нас в закутке стояли два стула, и уже все знали, что сейчас придут влюблённые и сядут опять рядышком, и будут ворковать о чём-то своём, заветном… Кстати, и стихи писать я стал в это время, когда эмоции (гормоны) через край, любая ссора – трагедия, а примирение – счастье неимоверное!
Из того времени:
Дальше уже не помню, а за две копейки можно было позвонить из будки, и если народа нет, говорить хоть всю ночь напролёт с любимой.
Так вот. Конечно в Публичку мы тоже ходили за руку по льду, главное – вместе! А народу молодого в ту пору к сессии готовилось тьма. Например, приходишь, берёшь книги (а брали по-многу, особенно по специализации), а приткнуться некуда. В один зал заглядываешь – битком, в другой – тоже. И мыкаешься с книгами подмышкой, ищешь, где бы присесть… Вот пишу, а сам думаю – а так ли на самом деле? А не искали ли просто место для уединения, как те два стула в коридоре? Не знаю, только потащились мы тогда на первый этаж, в газетный отдел. Как сейчас помню – длинный коридор, шкафы со стеклянными дверцами, а там газеты. И двери по бокам коридора, двери… Одна – закрыто, вторая – закрыто, третья?– есть!!! Заходим, а там подсобка. Вёдра, швабры, тряпки. А главное – два стула рядышком стоят, ну прямо как в техникуме. Стоят, родные, ждут нас. Зашли, огляделись. Что-то сразу стало не до минералогии с петрографией, всё ближе друг к другу, ближе… Хоть и похожи стулья, но обстановка уже не та. Сами понимаете, не в коридоре… Наверное, что-нибудь и случилось бы, но тут открывается дверь, и случилось совсем не то, о чём вы подумали. В дверь влезает громадная тётка с тряпками, уборщица. И включает сирену. То есть орёт таким басом, какого я в жизни от женщин не слышал!
– Ах ты гадёныш! Ебунок паршивый!
И тряпкой меня, мокрой тряпкой по заду (чуть было не написал «по голому заду»).
Уж не знаю, как я сумел протиснуться в ту щель, что оставалась свободной в дверном проёме, так как эта тётя сама еле влезла в дверь, но протиснулся. И… по коридору с кучей книг в руках! А моя будующая супруга спокойно вышла, и в другую сторону не спеша. В зал на втором этаже, и в книгу. Мол, вся в науке… А я ношусь по коридорам, и этот танк-носорог за мной. И всё норовит хлестануть побольнее. А сирену так и не выключает! Уж не знаю, как мне удалось оторваться от неё, молодость, наверное, своё взяла, но сбавил танк обороты, а потом и совсем затих за углом.
Свою будующую супругу я ещё час искал по залам, ведь не успели договориться, где встречаемся, не до этого было. Сессию сдали, к следующей готовились уже не в подсобке. На последнем курсе – свадьба. Потом экспедиции… Через два года развелись, у каждого другая семья. Лет прошло с тех пор – страшно подумать. Но до сих пор весело, когда вспоминаю те годы, ту сессиию, да и ту бабу-сирену с тряпкой. Не знаю, вспоминает ли бывшая, не спрашивал, хотя и сидели не раз за одним столом на встречах однокурсников. А «ВКонтакте» (она у меня в друзьях) спрашивать не хочется. Всякое бывает – вдруг на тряпку нарвётся. Я ведь по себе сужу – ревнивый бываю… Аж жуть!
Ирина Муллер
