После удара авиации и пушек двух крейсеров по плану атакует штурмовой отряд. А вслед за ним батальоны двух бригад морской пехоты. И не одни: в штабах запланировано изрядное новшество – высадка целого танкового батальона в первом эшелоне. До этого был только один такой случай высадки – Керченско-Феодосийская операция. Азовская флотилия высаживала шесть старых танков в двух местах. Да и позже это бывало нечасто.
Там, севернее Керчи, был первый опыт и не здорово продуманный. Баржу с танками буксир притыкал к берегу, далее саперы и экипаж при помощи тросов и кольев подтягивал ее еще поближе, насколько получалось. Пехота с баржи шла в бой, а затем по сходням на берег сползали танки и выкатывались орудия.
Высадить все удалось, только с гигантскими усилиями. Здесь все сделано и продумано получше.
Для высадки танков использованы бывшие десантные баржи еще царской постройки. Раньше у них были даже моторы, но сейчас, увы, это все в прошлом. Но имеется высадочное устройство и не нужно будет саперам подтягивать баржу к берегу так, как это делали в декабре сорок первого. И пехоту есть чем высадить. В составе десанта три канонерские лодки, некогда строившиеся как десантные суда, и три тральщика из бывших азовских зерноотвозных шхун – их строили с расчетом на то, что при нужде их тоже можно использовать как десантное судно.
Артиллерии у отряда много. Для отвлечения внимания немцев одновременно произойдет высадка демонстративного десанта возле самого Новороссийска, а парашютисты небольшой группой высадятся на пути движения десанта и займутся порчей связи и наведением паники на врага.
Побережье обороняет румынская пехота, которую немцы туда поставили, ибо ценят невысоко. Должно получиться. Ведь немцы уже отходят с Кавказа.
Да, я кое-что знаю об этом, о чем не знают комбаты и комбриги, командир отряда высадки и прочие. Да, знаю. Я не могу возопить или написать, дескать, делайте не так. Почему – уже об этом говорил.
Что я могу сделать – то, что зависит от меня. Разделить общую судьбу и попытаться сделать больше, чем другие.
Приходит время идти вперед.
Глава седьмая
Февральская ночь была темна и полна неприятного ветра и холода. Конечно, ветрено было совсем по-разному и в Геленджике, и на рейде, а тем более на переходе морем. Но мне было холодно все время. Не могу сказать, происходило ли это по причине мандража иль и вправду было так. Так что я ежился и на переходе к порту, и на погрузке, и дальше. Погрузка закончилась около шести вечера. Бухта была полна кораблей, и войск было тоже полно. Наша рота грузилась на канонерскую лодку «Красный Аджаристан».
Посудина довольно большая, широкая, и выглядевшая по-штатски, несмотря на то, что была утыкана пушками. Это их разрабатывали как универсальный прибрежный корабль. Он и тральщик, он и канонерская лодка, он и десантное судно, если нужно, и мины поставит. Поскольку за основу проекта взяли гражданское судно – азовскую зерноотвозную шхуну «Эльпидифор», то и так наш «Аджаристан» и выглядел – как вооруженное гражданское судно. Надеюсь, старый корабль сможет сделать свое дело. Вместительные трюмы примут нас, далее носом он вылезет на пляж и по широкой сходне на берег хлынет наш батальон. А многочисленные пушки разнесут немецкие и румынские пулеметы, что не вовремя оживут. За Тонким и Толстым мысами, что ограждают вход в Геленджикскую бухту, ветер посвежел, усилилось волнение. Старик «Аджаристан» медленно двигался вперед, переваливаясь через гребни волн. Путешествие было не очень далеким, но сопровождающимся приключениями на суше и на море. Нельзя было исключить, что и в воздухе. Но это будет уже под утро(но я точно не знаю, только думаю, что с такой скоростью только с утра доползем).
А пока пляска валов и переваливание корпуса на волнах. Сначала мне было еще терпимо, но потом стала нарастать тошнота. Я крепился, крепился, но пришла и моя очередь отдать долг Нептуну. Конечно, нельзя сказать, что погода была штормовая и качка совсем жуткая, но… откуда мне взять оморячивание? В обоих своих ипостасях я совсем не просоленный морской волк. Так что вот и пора снова к борту. Правда, уже нечем, но так тоже утомительно для организма. Вот я и собираю ярость для вымещения на румынах и немцах. Попадется кто – то из них на берегу – он мне ответит за многое, и за эту тошноту тоже. Впрочем, будь я тем самым морским волком, никто бы их не освободил от ответа. Если даже не за рвоту и тошноту, то еще много обвинительных пунктов. Такова горестная судьба завоевателей – они ответят за все.
Впрочем, мне не до смеха, и многим другим тоже. Отчего – мы сильно пополнялись, в некоторых ротах до половины салажат, а откуда им оморячиться? Был недостаток и в оружии, но его малость компенсировали.
Ходил такой слушок, запущенный писарями, что нас пополнили штрафниками. Летом же вышел приказ «Ни шагу назад!», а в нем есть и пункт о формировании штрафных рот и штрафных батальонов, где виноватые могут смыть свою вину кровью. Но я так и не понял из рассказа – штрафники просто пойдут с нами туда же или их зачислили в ряды? Вроде во взводе таких нет. Ладно, позже выясним.
Кругом темно. Конечно, если вглядеться, то какие-то силуэты можно разобрать, но непонятно – это реально там корабли или моя фантазия их рисует? Вот, теперь мы застряли. Стоим, подрабатываем машинами, удерживаясь относительно волны и ветра. Стояли с полчаса, потом снова двинулись, медленно, но уверенно, с гребня на гребень. Наверное, лопнул буксир у тех вот болиндеров. И пока баржу ловили, буксир заводили, то это время мы и ждали.
И опять движемся, волна и ветер бьют в скулу корабля. Сейчас качает чуть меньше, не то ветер изменился, не то мы заняли положение поудобнее. Ход медленный, километров десять в час, то есть пяток узлов или чуть больше. А может, и меньше – темно, темно на море и на берегу, не определишь точно.
