На Бонд-стрит я однажды видела чудовищно дорогой и никудышный по качеству ковер для пола, взятый в рамку и снабженный табличкой: «Халис бафтаги. Гарантировано».
Рука в реке
Султан Мубарак-шах, сын Саида Хидр-хана, властителя Дели в XV веке, был знаменит своей проницательностью, позволявшей ему решать трудные загадки. Согласно нашим семейным анналам (султан Мубарак был представителем нашего рода), одним из его достижений стала разгадка «тайны руки в реке»; правда, иные утверждают, что это произошло многими столетиями раньше и загадка была решена его дальним предком – халифом аль- Мустасимом.
Однажды рыбак, закинув в реку сеть, вытащил расшитый мешочек, утяжеленный кирпичами. В нем он обнаружил… кисть человеческой руки. На пальцах были кольца с драгоценными камнями. Кисть, пролежавшая в воде недолго, была окрашена хной.
Перепуганный рыбак предъявил находку стражам порядка, но они не знали, как быть, и доложили начальнику. Тот, в свой черед, сообщил султану.
Мубарак-шах, возмущенный преступлением, решил применить свои розыскные способности.
Он приказал положить кисть в некий состав, обеспечивающий сохранность. Предварительно с нее сняли кольца, которые, по словам ювелира, были не местной работы. Затем султан, взяв мешочек и изменив внешность, обошел в городе лавку за лавкой и всюду спрашивал, кто мог продать подобное изделие.
Наконец он добрался до мастера, который после долгих окольных и несущественных разговоров упомянул о том, что обычно продавал такой товар изготовителям благовоний. Тогда султан, обойдя всех парфюмеров Дели, разыскал купившего этот мешочек. Парфюмер узнал мешочек по отметине, которую он обычно ставил.
Султан-сыщик стал спрашивать, кто купил благовония в этом мешочке.
– Я хорошо его знаю, – сказал парфюмер. – Это один из моих лучших покупателей, знатный человек из хашимитского рода, живущий в нашем городе.
В своей торговой книге парфюмер, конечно, записал дату и имя покупателя.
Султан пришел в смятение: хашимит и его родственник! Дальнейшее расследование показало, что этот богатей прославился пьянством и тем, что любил приглашать к себе домой танцовщиц. Мубарак-шах, хотя визирь советовал ему замять дело, решил докопаться до истины.
Султан, по-прежнему переодетый, расспросил слуг хашимита и выведал, что приходили родственники некой красивой танцовщицы и спрашивали о ней. Хозяин ответил им, что она действительно была в его доме, но уехала, сказав, что хочет попытать счастья в другом городе.
Султан, идя от дома к дому, от лавки к лавке, от гостиницы к гостинице, от мечети к мечети, всюду спрашивал, кто знает что-либо о пропавшей танцовщице.
Наконец ему попалась женщина, которая давно искала свою исчезнувшую дочь. Приведя ее во дворец, султан показал ей кольца и кисть руки, и она разрыдалась, сразу их узнав.
Тогда Мубарак-шах послал отряд стражников за своим родичем. Те застали его посреди попойки в компании бражников.
Перед лицом улик он сознался, что убил танцовщицу в приступе ярости, когда она отказалась отдаться ему. Ее тело, сказал он, похоронили в пересохшем колодце около его дома.
– Ты погубил невинную! – вскричал султан. – За горе ее семьи и позор, который ты навлек на наш род, ты заслуживаешь жесточайшей кары!
Тот взмолился:
– Великий господин! Я твой родич, твоя плоть и кровь, а она была жалкая плясунья!
Султан пришел в такую ярость, что приказал посадить преступника в темницу, пока его монарший гнев не умерится. Наутро, послав за убийцей, Мубарак-шах сказал:
– Все твое имущество, сколь бы велико и обширно оно ни было, переходит к этой несчастной, поруганной семье. Что же касается
После чего убийцу по приказу властителя-сыщика отвели обратно к его дому и там повесили.
Диковинно красивый восточный мотив
Эмиру Афганистана, прибывшему в Индию с визитом в 1907 году, устроили торжественную встречу Британские оркестры должны были играть афганский национальный гимн.
Верховному главнокомандующему генералу Китченеру доложили, что капельмейстеры в смятении: никто не смог разузнать мелодию.
Армейский ум генерала, привыкший к принятию быстрых решений, выдал следующее: «Сыграйте несколько тактов чего-нибудь массивного, торжественного и медленного, и хватит с него».
