командовать, сначала – отдельным легионом, а затем – всей организацией. Причем делать это с безопасного острова. Только скука погнала меня на вахту в лес орков. А вот здесь я оказался потому, что решил: только мне под силу разобраться в сложном заказе. Все так, но вот в чем беда… Так уж получается, что из всего легиона для предстоящего боя именно я являюсь самой подходящей кандидатурой. Причем жестокая правда в том, что мне жутко не хочется лезть в это пекло на самом острие атаки.
Да уж, Илья Андреевич, заплыл ты жирком и расслабился.
Ситуация получалась патовая, в основном именно с психологической и репутационной сторон. Восторженное отношение легионеров ко мне зиждется не на том, что я весь такой умный, щедрый и красивый, оно опиралось на передаваемые из уст в уста истории о подвигах крутого как вареные яйца легата. Эти приключения лично я вспоминаю с содроганием. А вот ветераны легиона с упоением рассказывают новичкам, как их легат смело встал перед строем манипулы на пути пробных заклинаний, которые создал только что вытащенный из клетки маг. О том, как этот самый легат сам кидался на неуязвимых варулов и как чуть не придушил голыми руками патриарха кровососов, когда все легионеры валялись в отключке.
Сам потрясен стремительным полетом народного творчества без утяжеления цензурой. Важнее то, что эти сказки нужно кормить хоть и редкими, но все же реальными поступками. А стоит мне сделать хоть полшага назад, проявить страх – и в репутации появится первая трещина, которую уже не замажешь бравадой.
От таких мыслей глубоко в сознании проснулось наследие предков – боевая ярость, окончательно смыв все сомнения и нерешительность.
Так, с механиком-водителем определились, теперь нужны еще два стрелка и крановщик. Боюсь, все же придется обращаться к гномам.
Разговор с патриархом Оско не заладился с самого начала. Турбо озвучил мой вопрос, но почему-то не стал переводить ответ патриарха, а тут же вступил с ним в спор на гномьем языке. Все закончилось рублеными фразами Оско и его стремительным уходом из комнаты совещаний. Так что мы остались лишь в компании других мастеров, ни один из которых не имел права принимать серьезные решения.
– И что это было? – хмуро спросил я у своего префекта.
– Он отказал нам, – огрызнулся все еще не остывший Турбо.
– Может, потому что ты орал на него?
– Не учи меня торговаться с родичами, – уже спокойнее заявил гном. – У нас такая манера общаться, к тому же у него есть приказ не пускать в бой своих подчиненных. Воевать должны только мы.
– Да уж, проблемка, – проворчал я, задумавшись о вариантах выхода из ситуации.
Выбор был небольшой. При всей сообразительности разведчиков за кран, а тем более – за рычаги управления их не посадишь. Да и стрелки из них никудышные. Надеяться на Турбо смысла нет – он ни разу не боец. Хаоситов тоже отметаем. Юноша вообще больше похож на балерину, чем на воина, а Тири в танк, который может сгореть со всем содержимым, я не пущу ни под каким предлогом. Остаюсь я и Гобой с сыном. Эльфы миниатюрны и неплохо стреляют, но, представив их хрупкие тельца в танке, я тут же отмел эту идею.
Да уж, задачка. Вот и вышло боком мое недоверие к людям, которые вполне могут оказаться засланными казачками от жрецов Хра. Да и не факт, что от людей в этой ситуации был бы хоть какой-то толк. Гномы, с их врожденным иммунитетом к клаустрофобии и техническим уклоном ментальности, для предстоящей задачи подходили лучше всего, а тут вот какая незадача…
Я покосился на Турбо и увидел, как он все понял и побледнел. Ободряюще подмигнув гному, я ушел в свой временный кабинет на втором этаже этого же здания.
В разгар моих попыток хоть как-то скомплектовать экипаж, как раз на этапе размышлений об оставшихся на галере матросах, ко мне явился Турбо в компании Парко. Я был так загружен проблемой, что появление этого гнома уже не вызвало веселья. А может, я просто привык к странному прозвищу и его носителю.
– Илья, – с порога заявил почему-то возбужденно-радостный префект, – тут Парко кое-что придумал.
– Привыдумал, – на жутко корявом доракском подтвердил низенький гном и энергично закивал.
А парень делает неплохие успехи в изучении языка. Интересно, с чего бы такое рвение?
– Излагай, – с показной небрежностью разрешил я.
– У нас есть древняя традиция, – многозначительно продолжил Турбо. – Если пострадал кто-то из семьи, а клан или король не способны отомстить, свободный гном может пролить на камень кровь и объявить личную месть.
– Пока еще ничего не понятно.
– Дядю и отца Парко зажарили и сожрали ящеры. За них и за тысячи других жертв пока никто не отомстил. Так что Парко и его братья могут пролить кровь на камень и пойти в бой рядом с тем, кто поможет им совершить месть. Ведь сейчас ни король, ни патриарх ничего не могут сделать.
– Братья? – зацепился я за самую важную часть информации.
– Да, Вако и Тулько.
– Ну, если они такие, как наш могучий Рукоблуд…
– Не переживай, – понимающе хмыкнул Турбо, глядя на субтильного соотечественника. – Он говорит, что один такой в семье. С остальными все в
