горах было заплачено жизнями, но именно благодаря этой страшной цене мы сможем победить. Теперь у нас хватит сил, чтобы сдернуть огненных тварей с неба за их мерзкие хвосты и утопить в вонючей воде.
Если честно, я не чувствовал вдохновения и понимал, что моя речь скатывается в обычную рутину. Эмоционального отклика не было – слишком устали мастера и изнервничались воины. Но тут в процесс вмешался Парко:
– Почему вонючей? – нахмурившись, спросил гном. – Ты говорил, что мы сможем налить в баки чистую воду.
Эта неожиданная реплика заставила экипаж «Красавицы» немного расслабиться, и напряжение выплеснулось в общем смехе. Мне же оставалось лишь подправить этот эффект.
– Когда мы утопим там с десяток тварей, она станет грязной и очень вонючей. Так что за дело! – Новый клич для десантников я не придумал, да уже и не стремился. Зачем менять то, что хорошо работает? Пусть у нас будет десантная бригада в составе… легиона. – Легион!
Собравшиеся у гасителей бойцы вздрогнули, что было видно, несмотря на броню и шлемы.
– Легион! – Даже защитные маски не смогли сдержать ответного вопля, который подхватили не только остающиеся на галере дикие, но и гномы. Гобой с Чириком присоединились к общему крику. Их подчиненные пищали что-то на своем языке.
– Все, загружаемся, – приказал я Медведю, и дикие полезли в разбухшие после модификаций десантные отсеки гасителей. Туда можно было бы запихнуть по дюжине десантников, но сейчас лавки по бортам занимали всего четыре диких на машину.
Провожающие загомонили, и палуба галеры стала похожа на птичий базар. Единственной, кто не вышел нас провожать, была Тири. Девочке становилось хуже, сказывалась связь с хаосом. Распсиховавшись, она закрылась в своей каюте.
Когда десантники погрузились в трюмы и механики гасителей закрыли задние люки, я махнул остающемуся за старшего Вайлету и побежал к своему «Коньку-горбунку». Похоже, летать мне на нем до старости, так что нужно будет раскрасить мою птичку и хоть как-то облагородить.
Почти все гномы-мужчины улетали с нами на гасителях, так что в качестве палубной команды выступали матросы. Один из парней помог мне закрепить ремни и отбежал в сторону, унося с собой лесенку.
Ладно, понеслась.
Накопитель энергии тонко засвистел. Сдвинув рычаг высоты, я почувствовал, как «Дракфайтер» подскочил над палубой на четыре метра. Еще одно движение рычагом, и тут же – запуск реактивного двигателя. Машина поймала крыльями ветер и стала более управляемой. Это дало мне возможность, закрутив спираль, начать набирать высоту, работая одновременно антигравами и реактивными двигателями. Крен вправо позволил рассмотреть, как с галеры один за другим взлетают относительно легкие «Дракфайтеры» и тяжелые гасители. Мне все еще не верилось, что эти многотонные дуры вообще могут летать. Все мои представления об известных законах физики и накладываемых ими ограничениях давно трещали по швам, но место для удивления все-таки оставалось.
«Дракфайтеры» стайкой скользнули за мной, а гасители как обожравшиеся гагары начали разгоняться низко над водой.
Порядок движения был давно обговорен, и Гобой обогнал меня, увлекая за собой своего ведомого. За ними скользнуло звено Чирика. Я же пристроился у них в хвосте. По скорости мой «горбунок» не уступал более продвинутым собратьям, но стоило «Дракфайтерам» начать какие-то маневры, как сразу становились видны не только недостатки пробной конструкции, но относительная бездарность пилота.
Ладно, с этим я уже смирился, все равно прыгнуть выше головы у меня не получится. Главное то, что я в небе. Сбылась детская мечта. Если кто-то назовет ее идиотской, то только из зависти. Даже десятки вылетов не притупили остроты ощущений.
На следующие семь часов я растворился в небе. Море внизу казалось лишь продолжением неба, сверкающей подстежкой бескрайней синевы. Порой мы залетали под сплошную облачность, и мои собранность и ответственность давали трещину. Я устремлялся к облакам. На высокие облака мощности антигравам не хватало, и их удавалось пролететь только на реактивной тяге.
Я выскакивал над пушистым великолепием как кит, чтобы вдохнуть свет пронзительного, словно смеющегося солнца и тут же упасть обратно в облако. Перед падением удавалось заметить, как на простор из бело-серого одеяла стремительными рыбками выскакивают сверкающие вставками из драконьей чешуи машины эльфов. Если уж начальник позволяет себе дурачества, то им и подавно можно.
Падение обратно в облака было похоже на прощание. Секунду солнце смеялось, а теперь грустно наблюдало за мной сквозь белесую муть. Еще через пару секунд оно обреченно скрывалось в тумане. Оставалось лишь смутное пятно как напоминание о былом задоре.
Возможно, это звучит слишком уж восторженно-сопливо, но пусть простят меня все дамы обоих миров, ни одна женщина не подарит такого блаженства, как стремительный полет в небесах.
Еще один приступ восторга ждал меня, когда, прорвав облака, я падал к морю. Бескрайняя синь распахивалась, словно стремясь подхватить неопытного птенца. Но падать в эти кажущиеся безопасными объятия мы не будем. Лишь отметим взглядом идущие растянувшейся цепью гасители и, успокоившись, встанем на прежний курс.
Через минуту меня обгонят два звена «Дракфайтеров», и мы вновь станем боевой эскадрильей, а не кучкой дорвавшихся до запретного наслаждения подростков.
Двух Великанов я узнал сразу. Пара огромных скал словно титанические рога возвышалась над скалистым мысом. Мы почти не промахнулись, так что
