Ветер самоцветов, или Не влюбляйтесь в фейри

случится, я сама соглашусь надеть жемчуг!

— А теперь пойдем.

Дан помог мне подняться, мы оказались у воды.

— Опускаемся на колени, мотылек.

Я послушалась.

— А теперь положи жемчужину в воду и попроси принять твой дар в обмен на тот, что взяла себе. И попроси прощения. Обязательно.

Видимо, придется.

— Вслух, мотылек.

Как же это было непросто!

— Прошу принять в дар мою жемчужину, — прошептала я, опуская ее в море. — И простить, что по незнанию взяла то, что принадлежит вам.

— Отпустите женщину, которая так мне дорога, — тихо произнес Даниэль.

Море плеснуло, обдавая нас брызгами, послышался легкий смех.

— Это было даже забавно.

Я почувствовала, как Дан вздрогнул. Фейри склонил голову, заставляя меня сделать то же самое. В мыслях прозвучало незнакомым шепотом:

— Прощаю. Отпускаю. За подарок спасибо. И маяк… он великолепен! Я чуточку добавила своей силы, теперь он простоит так же долго, как будет плескаться море.

— Благодарим, — ответил Дан, потому что я и рта не могла открыть.

— Братишку своего не хотите у меня оставить? Тут он наядам приглянулся.

— Нет, Мать-море.

Ох! То есть с нами разговаривает само олицетворение стихии? То самое, что губит корабли и требует жертв, если разгневано? Уж я-то за это время легенд начиталась о всяких морских чудовищах, появляющихся из пучины.

— А что это меняет, дитя? Ты же меня не боишься.

Просто Дан рядом. И страх за него сильнее.

— Берегите друг друга. А того, кто тебя обманул, я накажу. Думаю, ему полезно прожить годик-другой без русалочьего хвоста.

Голос стих, а небо вдруг посветлело.

— Со мной впервые говорили боги, — вдруг сознался Даниэль, помогая подняться.

Ответить я не успела, из-за кустов появился Тристан.

— Ну как водопады? — поинтересовалась я.

— Вы нашли выход? — вместо ответа смущенно поинтересовался Трис.

Дан усмехнулся.

— Я попрошу море донести нас до берега.

Так мы и поступили. Правда, скользить по волнам было страшновато. Я всю дорогу прижималась к Дану, вдыхая запахи соли и водорослей, которыми он успел пропахнуть насквозь, и чувствуя себя неимоверно счастливой.

На русалов наше фееричное возвращение произвело впечатление, а мастер Зорий, который явно не ожидал нас увидеть, даже не попытался сбежать. Дан церемониться не стал, просто отпустил меня, сделал замысловатый взмах рукой, словно плел какую-то фигуру, и песчинки перед нагло обманувшим меня русалом стали собираться в кокон.

Я и до десяти сосчитать не успела, как песчаная дева со щупальцами вместо ног и похожими на змей волосами замерла, наставив на мастера Зория трезубец. Жуткая, воинственная, словно живая… Это фейри кого-то из морской нечисти изобразил, что ли? Судя по замершим в ужасе русалам, так и было. Даже мне при одном взгляде на песчаную деву стало страшно. Захотелось спрятаться за спину Дана. Оказывается, его гнев в отношении меня — это цветочки. Не стал же после моих проказ призывать подобную фурию? Впрочем, и подлости в моих действиях никогда не было.

Зорий же бледнел и тяжело дышал, а потом осторожно шагнул назад, споткнулся и упал. Копье вонзилось в сантиметре от его головы. Песчаная дева выпрямилась и по мановению руки Дана рассыпалась. А на пирсе воцарилась небывалая тишина. Слышался только шелест бьющихся о скалы волн. Уверена, каждый понимал: захоти Дан — и копье не промазало бы.

— Это за то, что подверг опасности мою невесту. За ложь тебя наказала Мать-море.

Мастер Зорий приподнялся, беззвучно, как рыба, открыл рот и не произнес ни слова. Русалы, собравшиеся вокруг, тоже молчали.

Дан отошел от мужчины, что-то прошептал, потянул рукой воздух, будто стягивал невидимую вуаль, и иллюзии маяка ожили. Русалы зашептались, расселись рядом, снова собираясь наслаждаться происходящим.

А я просто смотрела, как мелькают серебряные рыбки, как сверкает падающая звезда. И слышала под своей щекой стук сердца единственного, самого