двигаться — даже вздохнуть. Мир исчез. Остался только жар желанных губ, ощущение сильных рук на моей талии, сбившееся дыхание. Меня никто и никогда так не целовал.
Золотая Рыбка, почему у меня ощущение, что я ждала этого мужчину всю свою жизнь? И готова пойти за ним на край света, забыв обо всех разумных доводах?
Дан оторвался от моих губ, тяжело дыша. Изумрудные глаза сияли, казались глубокими, как омуты. Пусть таких и не существует в природе, но я тонула, не в силах убрать руки с его плеч.
А потом действительность вернулась. Неумолимо быстро, разрушая волшебство момента.
— И зачем вашей светлости понадобилось это делать? — чуть дрожащим голосом поинтересовалась я.
— Что делать? — хрипло спросил Даниэль.
— Целовать, — прошептала я, убирая от него руки и отступая на шаг. — Договорились же, что помолвка фиктивная!
— Тебе было неприятно?
— При чем тут это? Я… я… Что это?
Я вдруг осознала, что вокруг нас кружатся разноцветные искры.
— Ты же горицвет, — тихо ответил Даниэль.
— И это объясняет появление искр?
Я покосилась на разноцветные пылинки, что медленно плавали вокруг, становясь все меньше и меньше.
— Они — проявление твоей силы, Инга, а она основана на эмоциях. Их ты контролировать пока не умеешь так, как того требует дар.
Я пораженно наблюдала, как последние из искр исчезают, словно их и не бывало.
— Так магия с поцелуем, что ли, пробудилась? — уточнила я, поймав сверкающий взгляд Дана.
Соображать в его присутствии получалось с трудом.
— Да. Сам не ожидал. Такое иногда бывает. Редко, но…
Он оборвал себя на полуслове, резко выдохнул, прикрыл глаза.
— Так ты хотел убедиться, есть ли во мне дар? — поняла я, чувствуя, что готова разрыдаться от бессилия.
Неужели Даниэль настолько жесток? Ведь видит же, как я реагирую на его присутствие. Разве можно этого не заметить?
— Нет. Сомнений не было, Инга. Просто для того чтобы тебя считали моей невестой, необходимо закрепить помолвку поцелуем. Рукавов мало. Если поползут слухи, что все фиктивное…
Даниэль посмотрел на меня, снова не договорив.
— А предупредить было нельзя? — возмутилась я.
Он виновато посмотрел на меня.
— Не злись.
— И как часто ты собираешься…
— Вот уж не думал, что я так плохо целуюсь!
И Дан с такой злостью ударил кулаком по столу, что я аж подскочила. Несчастное дерево покрылось трещинами, чернила опрокинулись, пролились на изумрудного цвета ковер. Я не успела даже броситься, чтобы их поднять, как Дан схватил меня за плечи, заглянул в глаза.
— Я не буду этим злоупотреблять, — тихо сказал он, пугая меня еще больше этой резкой сменой настроения. — Лишь при необходимости.
Ох, как захотелось опустить на его макушку что-нибудь тяжелое и… действенное! Но не говорить же Дану, что я только и мечтала о нем весь день. И этот поцелуй… Да я даже самой себе с трудом признаюсь, насколько мне понравилось. А уж этому мужчине, у которого отбоя нет от дам…
— Не хотел целовать при родителях. Они бы настояли.
— Ты всех, с кем они тебя знакомят, целуешь? — недоуменно поинтересовалась я.
Он опустил руки, отстранился.
— Инга, вот даже интересно, за кого ты меня принимаешь?
В голосе Даниэля послышалось едва заметное раздражение.
— Ты действительно хочешь услышать ответ? — поинтересовалась я.
Наши взгляды пересеклись. И огонь снова пополз по позвоночнику, заставляя желать только одного: поцелуя этого мужчины. Прошло-то всего ничего, а мне уже не хватает его властных и уверенных губ.
Да что же это за наваждение?
— Пожалуй, не хочу, — глухо заметил он, не сводя с меня глаз.
Воображение подкинуло очередную соблазнительную картинку, где я расстегивала пуговицы его белоснежной рубашки, скользила пальцами по коже, вдыхала запах моего мужчины.
