Когда на четвертый день мы прибыли в Твируну, я обрадовалась. Рассматривала шапки снега, которые укрыли дома, и толстые каменные мосты, переброшенные через широкую реку — Ливалию. А вот площади и мостовые от снега очистили, и малышня на обочинах лепила снеговиков и играла в снежки. Я чуть наклонилась, когда мы медленно проплывали над огромной полуразрушенной башней прямо в центре города.
— Ее еще не восстановили после вырвавшегося демона, — пояснил Тристан, виновато вздыхая. — Здесь на самом деле очень красиво, особенно ночью, когда зажигаются голубые огни. Город становится почти сказочным, безумно похожим на драгоценный камень, если смотреть сверху.
Я не сдержала улыбки, снова поражаясь романтичности фейри. Удивительно, что она весьма гармонично сочетается в нем с бесшабашностью и веселым нравом.
Но выйти в город не получилось. Ниса сказала, что надвигается метель, и если мы не хотим здесь остаться на несколько дней и опоздать на учебу, нужно поторапливаться.
Над нами висели тяжелые серые тучи, но почему русалка решила, что собирается буря, было непонятно.
— Она любую воду чувствует. А уж снег…
Я кивнула, рассматривая вдали гряду сизых гор. Они казались высокой неприступной крепостью. В таком месте, наверное, хорошо создавать тюрьмы, а не академии. Когда через полчаса мы пролетели над долиной, разделенной рекой на две части, горы стали совсем близко, и я отправилась одеваться теплее, радуясь, что мы заранее купили необходимые вещи.
Уже собралась, достала перчатки, как вдруг послышался стук в дверь. Даниэль, одетый в неизменный темно-зеленый костюм, с туго заплетенной косой, перевязанной лентой, появился в дверях.
— Платье надень.
Опять командует!
— А нельзя…
— Нет. Не смей меня позорить в Академии Клевера! — отрезал он, заставляя удивленно на него уставиться.
— И поторопись.
Даниэль пересек комнату, вытащил теплый темный плащ, подбитый изнутри мехом, вышел.
И какая муха его укусила?
Переодеваться в неудобную одежду, разумеется, не хотелось. Но, немного подумав, вспомнила о нашем с Даниэлем договоре, касающемся фиктивной помолвки, и смирилась с неизбежным.
Только успела зашнуровать неудобные рукава, как снова раздался стук в дверь.
Даниэль, дождавшись моего разрешения, вошел, окинул меня внимательным оценивающим взглядом.
— Садись к зеркалу, косу нужно переплести.
И тон замораживающий. Таким лед можно резать! Я украдкой взглянула в его глаза. Когда-то живые и теплые, напоминающие первую листву, распустившуюся по весне, теперь они казались холодными изумрудами. Как бы я хотела понять, что с ним происходит! Или я выдумываю и Дан всегда был таким?
Я села на стул возле зеркала. Дан быстро расплел мою растрепанную косу, прошелся расческой по волосам. Невольно поежилась, поймав его сосредоточенный взгляд. Он отошел, достал из своей походной сумки аккуратную шкатулку, поставил на зеркало и принялся плести мне сложную косу. Как- то сосредоточенно, даже чересчур, вплетал в мои волосы зеленые ленты, на этот раз расшитые маленькими драгоценными изумрудами и бриллиантами.
— Даниэль, — не выдержала я.
— Ты не будешь ни во что вмешиваться, — твердо сказал он.
— А…
— Что бы ни случилось.
— Я…
— И станешь молчать. Молчать, кивать и улыбаться. Ясно?
Подавить вспышку злости не удалось. Я откинула косу, поднялась…
— Ну, вы скоро там? — поинтересовался Тристан, появляясь в комнате одетым уж чересчур парадно — в темно-зеленый плащ и берет с огромным белым пером. В сочетании с блестящими волосами смотрелось изумительно.
Я так на фейри засмотрелась, даже забыла, что хотела поругаться с Даниэлем. Лишь позволила ему помочь надеть теплый плащ и берет, но украшенный не перьями, как у Тристана, а узорчатой вышивкой.
— Приземляемся! — раздался откуда-то крик Нисы. — Поднять якорь! Левее! Снять защитный купол!
Я вздрогнула, почувствовав, как корабль начало покачивать.
— Выходите, я сейчас подойду, — сказал Даниэль, собирая те немногие вещи, что лежали у зеркала.
