– Нет, Сашка. Это выход простейший, примитивный…

– Корнеев, покажи пропуск, – попросил я.

Витька вытаращил глаза.

– Ты… чего?

– Пропуск покажи!

Видимо, тон мой был настолько серьезен, что Корнеев от растерянности подчинился. Убедившись, что он не собирается рвать в клочки бумажку с ненавистной печатью на фотографии, я присел рядом.

– Витька, разговор есть серьезный. Очень важный.

– Ну? – насторожился Корнеев.

– Дубли… они живые?

– Жизнь – отчеканил Корнеев, – есть форма существования белковых тел! Бел-ко-вых! А дубли у нас – кремнийорганические, ну или германиевые…

Я разозлился:

– Витька, ты мозги не пудри! Тоже мне… Амперян…

– Сашка, да никто этого толком не знает! Лет двести уже споры идут! Какая тебе, фиг, разница?

– Как это – какая? Если они живые, так какое право мы имеем их эксплуатировать?

Витька едва не упал на пол.

– Привалов, очнись! Тебе чайник эксплуатировать не стыдно? Или «Алдан» свой любимый?

– Разные вещи! – Я вздохнул. И рассказал Витьке всю историю.

Корнеев явно растерялся. Минуту смотрел на меня, словно надеялся, что я рассмеюсь и признаюсь в розыгрыше. Потом напрягся, щелкнул пальцами, и перед нами возник дубль. Сходство с самим Витькой и грубияном из подвала было такое разительное, что я поежился.

– Как дела? – спросил Витька дубля.

– Пятка болит. – Дубль бесцеремонно вырвал у него пробирку, уселся рядом и занялся самолечением.

– Во. Иллюзия разумного поведения, – сообщил Витька. – Поскольку таким запрограммирован. Но все равно – дурак дураком.

Я неуверенно кивнул.

– Побейся головой о стену! – приказал дублю Корнеев.

Дубль строптиво осведомился:

– А на фига?

– Качество штукатурки проверяем.

Дубль встал и принялся колотить лбом о стену. Монотонно, но далеко не в полную силу, отлынивая.

– Вот, – Витька махнул рукой. – Живой пример! То есть не живой, материальный! Живой себя так вести не будет!

Дубль, заметив, что Витька уже на него не смотрит, снизил амплитуду ударов до минимума.

– Понимаешь, Саша, ты человек в институте все же новенький, да и маг неопытный, – принялся рассуждать Корнеев. – К тому, что «Алдан» может за день такое рассчитать, на что сотне математиков месяц нужен, ты привык. А к тому, что машина может с виду на человека походить, пререкаться, беседу поддерживать, – еще нет.

– Витька, уж больно самостоятельно они себя вели…

– Ну и что? Дубль – это продукт жизнедеятельности магов. А маги, знаешь ли, всегда склонны к самостоятельности. Вот гляди… надо мне, к примеру, вместо себя дубля на свидание послать.

– Ну?

– Делаю я его самопрограммируемым и самообучающимся. Дабы ни одна девушка не заподозрила, кто ее домой из кино провожает. Если вдруг она его пригласит домой, чаек попить и с родителями познакомить, дубль должен проявить инициативу, вести себя так, чтобы в следующий раз меня дорогим гостем считали.

– Что потом?

– Если я дублю велел самоликвидироваться по выполнении задания, то все в порядке. Если нет… ну, не подумал… то выйдет он за порог и начнет дальше мной притворяться. Программа такая. И будет бродить, пока энергия не кончится. День, месяц… ну, смотря на какой срок я его зарядил.

– А три года?

– У Кристобаля Хозевича – возможно, – подумав, сказал Витька. – Помнится, был у него дубль, который ездил в годичную командировку. Что скажешь, мастер…

Витькин дубль зевнул, привалился лбом к стене, поморгал и исчез.

– Во. Так оно и должно быть, – бодро сказал Витька. – Но бывают промашки. Что, пойдем в подвал, с дубляками разбираться?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату