вовсе закатил глаза и мешком осел на землю.
– В… В… ваша светлость, – выдавил он из себя. – А… А Ася Кузьминична в таком виде… Она же простудится…
– Скорее мы все насмерть окоченеем, – со вздохом ответил я, и пигалица серьёзно кивнула. – Так что насчёт машины?
Глава 8
Настроение было ни к чёрту! И всё из-за этого жирного борова, сержанта полиции Приходько. Нет, ну это надо быть таким… таким… Очнувшись от обморока, эта скотина рыбкой бросилась мне в ноги и принялась лобызать бутсы. Кто бы знал, чего мне стоило не отфутболить его дурную башку на другой конец Москвы… Такого стыда и отвращения я не испытывал никогда в жизни!
Нинка однажды, когда мы валялись в постели номера клуба «Регалия», задвинула мне «умное» высказывание, над которым я тогда только посмеялся: «Не власть и не дар разлагает наших аристократов, а отношение простолюдинов к носителям этого бремени…» Конечно, автором была не она, а какой-то очередной продвинутый философ… но так как мне в тот момент было крайне невыгодно соглашаться с чем-то подобным, да к тому же являясь тем самым простолюдином, я только криво отшутился. На что девушка, сочувственно улыбнувшись, сказала, что мне – ещё только предстоит понять истинность этих слов.
Ну, вот теперь осознал. Хлебнул правду полной ложкой и чуть было не сгорел от стыда под взглядами осназовцев. Хотя вроде бы я-то ни в чём не виноват! Вот и получается, что великий итальянский мыслитель Макиавелли сказал в своё время: «Короля делает свита!», а его неизвестный русский последователь уточнил: «Аристократию портит народ!», а один не шибко умный недоросль-Аватар понял это как: «Народу нравится прогнившая, испорченная и самовлюблённая власть» и фактически посмеялся над обоими мыслителями.
Улица, по которой я гнал реквизированную на время полицейскую патрульную машину, была абсолютно пуста, так что следуя указаниям Азьдекс- Навигатора: «Через сто метров поверните налево», я зло рванул руль, пуская легковушку опасным юзом. Каким-то чудом «мерсик», заскользив на тонком льду и встав на два правых колеса, не перевернулся и не вписался крылом в светофорный столб.
«Спокойнее, Кузьма, – сказал я мысленно сам себе, сбрасывая скорость. – Спокойнее!»
Свернув на перекрёстке с Хабаровской улицы, куда я вывернул со МКАД, сразу же, как только представилась возможность сойти с транспортной артерии в жилые кварталы, на Щёлковское шоссе в сторону центра, почти сразу же углубился подальше во дворы на противоположной стороне трассы и аккуратно припарковал машину. Теперь нужно было пройтись немножко в обратном направлении, к дому девяносто шесть, в котором располагался мини-маркет сети с немного приблатнённым, на мой взгляд, названием «Шестёрочка».
Старая советская одноподъездная двенадцатиэтажка выглядела вполне себе ничего. Крепкая полистальная, с вкраплениями нуль-элемента дверь с навороченным современным домофоном, камеры, парковочные лифты в подземный гараж для владельцев автомобилей и полностью обновлённый фасад с закосом под хай-тек. Насколько я знал из справки в навигаторе, район Северное Измайлово назначил своей вотчиной небольшой род Лепестковых- Каменских. Это вовсе не значило, что эти земли в черте Москвы действительно принадлежали этим аристократам, или местные предприятия и торговые точки платили им процент с прибыли или аренду. В отличие от родовых земель, «вотчина» была чем-то типа «публичной визитной карточки» благородного сословия больших городов. Небольшой участок территории, на которой богатые и влиятельные люди показывали, как они заботятся о простом народе и что им не безразлична жизнь и удобство их менее удачливых соотечественников, полностью снимая с них заботу о благоустройстве территорий и капитальном ремонте зданий.
Поэтому все дома в таких местах, не являющиеся памятниками архитектуры, модернизировались, восстанавливались. В общем-то, можно сказать, что «вотчина» была неким «пискометром» для аристократии, а потому изгалялись здесь в меру собственной фантазии. Прокладывалась новая инфраструктура, каждая квартира оснащалась бесплатной интернет-точкой и узлом вакуумной почты. Кто-то создавал собственные соцслужбы для малоимущих, кто-то организовывал малобюджетные велосипедные, мото- и автопарки, или, как в данном случае, снабжал каждое здание огромным подземным гаражом с автоматическими лифтами-подъёмниками. Вокруг были разбиты сады и парки, а строгие городовые – особые полицейские, ответственные не только перед ведомством, но и перед нанявшим их родом, чутко следили за правопорядком.
Именно такой бравый вояка, завидев, как я вылезаю из служебного автомобиля, некоторое время следовал за мной, а заметив, что я проявляю интерес к подъезду дома номер девяносто шесть, подошёл и попросил предъявить документы. Всё, как положено по инструкции при общении с подозрительной личностью – кобура расстёгнута, но в поведении ни единого намёка на агрессию или самодурство. Стройный, подтянутый воин-Есаул, показательно вежливый и предупредительный, но между тем готовый, если что, сложить голову за спокойствие местных жителей. Уважаю таких служивых!
Получив от меня карточку, он немедленно проверил её портативным сканером, после чего взял под козырёк, но поинтересовался, что его светлости, молодому герцогу Ефимову, понадобилось в вотчине рода Лепестковых-Каменских. Пришлось объяснять, не вдаваясь в детали, и в очередной раз городовой порадовал, не став выспрашивать лишнего. Надо – значит надо. Только предупредил, что квартира, в которую мне нужно, сдаётся в аренду, и там периодически собираются личности, не внушающие ему доверия, с разрешением хранить оружие. Вот так вот должен работать любой участковый, чью роль по большей части дублируют в таких районах городовые.
– Ваша светлость, нужно ли вам какое-нибудь моё содействие? – без тени подобострастия и желания услужить благородному спросил мужчина.
– Ну… – я хмыкнул. – Разве что оградите меня от «дежурной смены» у подъезда.
