насмерть утыкает! Выстави её против меня, и, без лишних пошлостей, девочке останется только перевернуться на спинку и поднять кверху лапки.
Получается, при несопоставимом по силам сопернике решить вопрос затронутой чести невозможно. Какой смысл в дуэли, до первой крови или тем более по крайним правилам, если в итоге победитель заранее известен? Как отстоять свою правоту тому, кто находится в заведомо проигрышной ситуации?
Ответ был найден в Землях Германской Нации и быстро распространился по дуэльным кодексам других стран. Так называемое «Апокрифиальное условие» или «правила». Система, при которой из поединка полностью исключаются магическое воздействие – как внешнее, так и внутреннее. Поединок выстраивается исключительно на мастерстве, и соответственно, во время боя как секунданты, так и зрители с судьёй внимательно следят за межрадиальными потоками бойцов, фиксируя любое уплотнение концентрации Сансары.
Любое использование «дара» мгновенно засчитывается за проигрыш в дуэли, так что соответственно, полагаться можно только на личное мастерство боя и обращения с выбранным оружием. К тому же, в отличие от «крайних» правил, такой бой не предполагает смертельного исхода. Но и не позволяет удачливому новичку или расчётливому хитрецу моментально победить, нанеся лёгкую царапину, как при условии «До первой крови». Поединок останавливается только при условии, что один из противников более не в состоянии продолжать бой, ну или признаёт своё поражение.
– Могли бы хотя бы заранее предупредить… о подобных «правилах», – шепнул я стоявшей рядом со мной Нинке. – А то я, с моим «гениальным планом», сейчас чувствую себя родовым гербовым животным.
– А ты что? Не знал? – девушка удивлённо похлопала глазками. – Вас, парней, же дуэльному кодексу с детства учат!
– Это аристо с детства подобной фигнёй пичкают, – невесело усмехнулся я. – А я, если ты не забыла, в вашей тусовке – без году неделя. Я благодаря папане молитвослов наизусть выучил, был у нас в своё время недолгий период вполне тёплых отношений… а вот дуэльному кодексу приходской священник меня как-то не догадался обучить. Как и многому другому.
– Ох… – ахнула девушка и как-то резко спала с лица, покосившись на гордо стоящую возле японочки-судьи, председателя и секундантов Инну.
– Спокойно, любимая, – перехватив её ладошку, я ободряюще пожал её. – Прорвёмся…
Внутренне зло усмехнувшись, я рассматривал разогревшегося и выходящего на позицию противника. «Друг детства», как же… этот бретёр – совершенно обычный сейчас, не одарённый человек, бывший «воин» с двумя чакрами, так запустивший себя, что они у него банально закрылись. Валька по-быстрому просветил меня, что, скорее всего, сделано это умышленно, и данный человек, действительно профессионал, подрабатывающий подменами на «апокрифиальных дуэлях». Оттачивая мастерство владения оружием, такие люди целенаправленно держат себя в «Зоне открытия» первой чакры на максимально хорошем, для неодарённого, уровне, предоставляя свои услуги тем, кто желает таким образом защитить свою честь.
Занятие это в высшем свете считается постыдным, хотя лично я ничего такого в этом не увидел, наёмник есть наёмник, однако, в связи с тем, что их услуги востребованы в основном у богатых бизнесменов, финансистов и прочих денежных мешков, часто не державших в руках ничего тяжелее ложки – на их существование смотрят сквозь пальцы. Не способные лично постоять за себя перед аристократией и дворянством, но зато очень влиятельные и богатые простолюдины – вполне довольны тем, что не рискуют своими дряблыми телесами. Бретёры вполне счастливы, что имеют свой бутерброд с толстым слоем чёрной икры, а их противники – тем, что могут особо не миндальничать, якобы защищая свою «честь», перед владельцем какой-нибудь крупной корпорации. Всё равно в случае победы «подмены», у нуворишей считается хорошим тоном сделать высокородному побеждённому «скромный подарок». В качестве, так сказать, «компенсации» и примирения.
Если смотреть со стороны – цирк, конечно… Вот только клоуны в нём очень серьёзно относятся к своей работе, как и к вопросу поддержания своей «чести», которая куда как дороже любых денег. Но это если не задумываться над тем, то даже у нас, в Чулыме, среди «чётких деревенских пацанов» тот был «ровнее» и «правильнее», кто не боялся выходить один на один, отстаивая свою правоту. И точно так же было до Реставрации, ещё при СССР, и уж куда как выгоднее эта пусть порой показная забота о собственной «чести» смотрится на фоне той банки с пауками, которой являлась элита того времени. Ну и большим плюсом стал тот факт, что многие люди стали тщательно следить за тем, что они говорят.
Тем временем судья в кимоно разразилась долгим пищанием, что-то, похоже, втолковывая как мне, так и моему противнику, на месте которого якобы находился барон. Последний ответил сам, пролаяв что-то на языке Империи Восходящего Солнца, девушка молча поклонилась, а затем выжидательно уставилась на меня.
Мы бы так и молчали, пялясь друг на друга, если бы спохватившаяся госпожа председатель, вспомнившая, что я понимаю только нормальный человеческий язык, тот который великий и могучий, не перевела мне изобилующую красочными образами и сравнениями речь девушки с матерным именем. Впрочем, всё сводилось к уточнению правил и вопросу – не желаю ли я примирения.
– Не желаю, – ответил я, мягко улыбнувшись судье, от чего она тут же покраснела, видимо опять вспомнив мою «откровенность», и чтобы скрыть это, быстро склонилась в поклоне.
– В таком случае пусть свершится правосудие! – пафосно произнесла Яна вслед за японкой. – Приготовьтесь, поединок сейчас начнётся!
Бретёр, помахав своим оружием перед собой, видимо изображая клинком положенное приветствие, встал в стойку «Д’Артаньян, подняв левую руку, сообщает благородной публике, что он наложил в штаны». Ну, или как-то так, потому как настоящего названия этой довольно низкой фехтовальной позиции с широко расставленными ногами и оттянутой назад и вверх для балансировки не атакующей рукой я не знал.
