более – в начале двадцать первого века. К сожалению.
И этих профессионалов, которые не за страх, а за совесть укрепляют Страну Советов, мне не переиграть. Да и помочь им я смогу мало. В этом я отдаю себе трезвый отчет. Слабоват.
Вот и выходит – куда ни кинь, всюду клин.
Не грозит мне карьера многомудрого «прогрессора». Не выйдет из меня «спасителя Отечества», ибо… лицом не вышел. Да и цели у меня такой нет, если честно, по вышеуказанным причинам.
Мои чаяния гораздо скромнее. Приземленнее.
Во-первых, найти странного субъекта, зовущегося Богданом. Зачем – пока не знаю. Симпатичен он мне заочно, поэтому трудно сказать, на чьей я стороне. Во-вторых, очень хочется мне разобраться с ночным происшествием, когда кто-то неизвестный нанес коварный удар по пацанскому престижу нашего района. Кое-что станет понятным сегодня ночью. Ну и в-третьих, добиться гармонии и согласия в нашей боевой группе, хотя… это не главное. Уже взрослые все же наши мальчики и девочки, сами разберутся со своими слабоуправляемыми гормонами. Нудисты им в помощь.
А я – всего-навсего ребенок.
Не простой, конечно, но ведь в этом же и вся фишка!
Глава 22
Служил Гаврила… разводилой…
– Не положено!
– Ну дя-адь, говорю же, родственник у меня там. Племянник… как его… внучатый… я ему…
– Не положено!
Чучело!
Чурбан бездушный. Пень стоеросовый.
На вечеринку поедания мороженого с новым моим знакомцем Гаврилой я безответственно опоздал. Прилег на диванчике в спортзале, размышляя на тему «менять этот мир к лучшему или оно и так сойдет», и вдруг, сам от себя не ожидая, безмятежно заснул. Умаялся, видать. Или перекупался, скорей всего.
Когда проснулся, первая мысль была – да гори он, этот Гаврила, синим пламенем! Лучше еще поспать. Однако в свете недавних событий и моих предположений по этому поводу – как ни крути, надо встречаться.
Примчался на финишную отметку с результатом минус тридцать минут, а тут новое разочарование: мордастый мужик на входе – надо думать швейцар, никак не меньше – колом встал на пути, и ни шагу в сторону! А ведь точно – здесь же еще пока не молочная кафешка со звучным названием «Искринка», а типовой кабак «Приморский», хоть и специализирующийся на сладостях. «Искринкой» все это дело станет лет так через семь-восемь, а пока…
– Ну дя-а-адя! Я вам чего, врать буду? Я что, похож на забулдыгу? Или на дебошира? А! Может, вы за столовое серебро волнуетесь? Так вы не волнуйтесь! Я не воришка вам какой-нибудь Я же…
– Не положено!
– С-с-су… ровый вы какой… гражданин…
Что это вообще за дела?
Швейцаров тут понаставили!
Да еще и чмошных каких-то. Где ливрея золотом? Галуны? Шитье? Мичманская темно-синяя тужурка старого образца, залихватский военно-морской клеш и начищенные до ослепительного блеска огромного размера боты. Ну да, какое у кабака название, такой и швейцар. Тематический, блин. Для полноты гармонии еще и аксельбанты нацепил. Старые какие-то, с тусклыми шнурами и блеклым наконечником…
– Дяденька, а вы на флоте служили?
– На флоте.
– Мичманом, наверное?
– Мичманом.
– Товарищ мичман! Проведите, пожалуйста, ребенка до родственника в ресторан.
– Не положено!
Я медленно вздохнул и медленно выдохнул.
– Сундук паршивый, – произнес еле слышно, спускаясь вниз по ступеням крыльца.
Вход в заведение находился на уровне второго этажа. В конце восьмидесятых энтузиасты от истории отыщут в архивах документы, подтверждающие, что этот небольшой и уютный домик когда-то принадлежал деду Анны Ахматовой, герою первой обороны города и кавалеру орденов Святого Владимира и Святой Анны с бантом. Будущая поэтесса в отрочестве часто гостила в этих местах. И жила она…
Так-так-так. А ведь это довольно полезная информация!
