– Список и описание членов группы, рассказал о нескольких операциях, проведенных ими. Сейчас наши парни проверяют эти показания. Кстати, эта была та самая группа, ради которой перед Рождеством 1941 года тебя приглашали в Минск.
– Тесен мир. Мне можно будет посмотреть его показания?
– Конечно. Пока ты гулял в Берлине, приезжал Густав. Он, выполняя указания Адмирала, привез тебе несколько перспективных курсантов из наших школ на Украине.
– Прекрасно, немного позже я с ними пообщаюсь… Есть какие-нибудь новости по Украине?
– Поговаривают, что твой протеже – «Тарас Бульба – Боровец» начал заигрывать с русскими. Отмечаются его контакты с русскими партизанами Ковпака, Медведева и представителями НКВД, прибывшими для переговоров из Москвы.
– Настолько это точно?
– Сообщение агента в штабе Боровца. Оно пока неподтвержденное, но, по словам Густава, агенту можно верить.
– Плохо. Если Боровец перейдет на сторону русских, мы потеряем все Полесье.
– По словам Густава, такую же оценку ситуации дали Прютцманн[194] и Йоргенс [195]. Они планировали использовать подразделения Боровца против польских и русских партизан в нашем тылу, а теперь им приходится принимать меры к защите наших гарнизонов и задумываться насчет ареста Боровца и замены его Бандерой.
– Я думаю, что им не стоит спешить с этим. Поверь, переговоры Боровца с русскими ни к чему не приведут. Он слишком большой националист. Возможно, часть солдат Боровца, поддавшись русской пропаганде и на фоне наших неудач, перейдет к русским, но основная часть все же останется верной «Бульбе». А раз так, то его части вполне можно использовать в борьбе с партизанами. Вообще «Тараса Бульбу» надо объединить с Бандерой – это даст новый импульс движению украинских националистов и обеспечит нас пушечным мясом для борьбы с русскими и поляками.
– А даст ли это положительный эффект? Насколько я знаю, Бандера – карьерист, фанатик и бандит, к тому же банальный вор. Они могут не сойтись с Боровцом.
– Так и есть, но он наш вор и бандит. Этого вполне достаточно, чтобы он помог нам контролировать «Тараса Бульбу».
– Тогда, может быть, лучше использовать Миколу Лебедя[196] или «профессора Данилив»?[197]
– Браво, Карл! Ты, как всегда, неподражаем! А все играл в дурочку. Пытался меня обмануть и разжалобить, говоря о своем старческом маразме и ухудшении памяти! Поверь мне – у тебя с этим все хорошо.
– Ты мне льстишь!
– Даже и не думал. Кто бы мог сказать, что ты помнишь всех наших украинских агентов!
– Ну не всех, а только тех, с кем в свое время пришлось работать. Или ты забыл, что мы вместе с тобой и Штольце [198] в конце 1938 года работали с Коновальцем и Мельником?
– Прости за нелепую шутку.
– Прощаю. Кроме того, ты не забыл, что значительная часть Полесья граничит с нашей зоной ответственности и мы должны знать, что там происходит?
– Помню.
– Густав просил передать тебе просьбу Прютцманна приехать к нему для консультации по поводу Боровца. Я думаю, это надо сделать. Тем более что тебе благоволит сам обергруппенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции. Вы с ним неплохо контактировали в Кенигсберге.
– Увы, в ближайшее время я этого сделать не смогу, а вот переговорить по телефону постараюсь.
– У тебя новое задание?
– Да, в рамках уже действующего. Мне думается, что в письме «Лис» тебе о нем сообщит…
Глава 37
