подобие буфета, старинная конторка. А вешалка была современной, только неудобной, без крючков. Я с трудом пристроила свой плащ и тут же получила нарекание от Константина:
— А вот на скульптуру вешать одежду не надо. Хоть хозяин и в отъезде, но ему бы это явно не понравилось.
— А это скульптура? — опешила я.
— Это «Конструкция № 14». Видите цифру? Лучшие работы Эрика на выставке. Это так… остатки. А плащ можете повесить вон туда, на оленьи рога.
— Лучше бы ваш Эрик оленьи рога на выставку послал, — буркнула я.
Надеюсь, Константин меня не услышал. Не хочется выглядеть нахалкой. Ну раздражает он меня! С его внешностью ему не Мемлинга изучать, а проводником по тайге ходить.
Только тут я заметила еще несколько скульптур. Они не били в глаза и все странным образом напоминали вешалки. Эдакое нагромождение геометрических фигур, поставленных друг на друга как-то очень косо, неустойчиво, эквилибристика в камне.
— Странно, я эти фигуры тоже не заметила, — созналась Алиса. — В Брюгге глаз видит только подлинное, а современные выкрутасы отметает за ненадобностью.
Красноречивый взгляд Константина проорал, что он имеет большое сомнение относительно понимания нами современного искусства.
— Вот это мне нравится, — я показала на стилизованного деревянного коня с рыжей гривой.
— Это всем нравится, — согласился Константин. — Этому коню двести лет. Эрик любит игрушки и собирает их. А вещи отнесите туда, — указующий перст был направлен на задрапированный закуток, — там кладовка.
Организатором нашего быта на этот раз выступила Алиса. Обычно первой принимается за хозяйские дела Галка, но здесь она оробела, а может быть, все еще не изжила дорожное путешествие.
— Нам бы ужин приготовить…
Электрическая плита в этом доме была закамуфлирована под старинный очаг. Посуда на полках — медные, до блеска начищенные котлы — явно предназначалась не для употребления, а для интерьера. Но это нас не волновало. Предусмотрительная Алиса взяла в путешествие не только постельное белье, но и посуду.
— Марья, брось свой диктофон. Иди мыться!
Когда я после душа вступила под своды мастерской, то застала там не только накрытый стол, но явно другую атмосферу, другое состояние мира. В воздухе порхала доброжелательность. Как это Галке удается, не знаю. Сие есть тайна. Константин поменял треники на вполне цивильный костюм, даже, кажется, бороду расчесал, потому что улыбка в чаще волос была уже не ощутимой, а зримой. Он курил трубку и внимал Галкиным речам. Я поймала их только за хвостик:
— …Вы себе представить не можете, что для нас значит встретить в Брюгге русского человека! Мы думали, что Запад совершенно безопасен, а поди ж ты!
Очевидно, Галка придала происшествию на дороге трагический оттенок.
— Не берите в голову, — пробасил Константин. — Хулиганье во всем мире одинаково. А поломку вам устранят за копейки на любой заправке.
— Забудем… — примирительно сказала Алиса. — Надеюсь, подобное не повторится.
— Если Галку под паранджу спрятать, тогда я понимаю…
Последнее никто не услышал. Все стали рассаживаться. Константин вдруг рванул с места, скрылся на кухне и вынес три бутылки. Он нес их в одной руке, как букет.
— Выбирайте, сударыни, чем причащаться будете.
К нашему удивлению, в пузатой, черного стекла и затейливой формы бутылке, которая должна была содержать нектар урожая какого-нибудь 18… года, оказалась клюковка домашнего приготовления.
— Откуда?
— Прислали. Здесь у них «не забалуесся»!
— Ну… со знакомством, что ли?
И пошел фестиваль. Между тарелок с бутербродами стояли дары Константина: селедочка с лучком, малосольные огурцы и дымящаяся картошка в мундире. Клюковка шла ходко. Это никак не входило в мои планы. Я намеревалась разговорить Константина и вытащить из него факты по истории города, такие, которые нигде не прочитаешь. А девушки мои говорили о чем угодно, только не о Брюгге и Мемлинге. Вначале они ругали наше правительство, потом они его хвалили, с русской преступности легко соскользнули на преступность фламандскую, после чего на полном серьезе стали говорить о погоде: оказывается, в Брюгге всегда дождь, а в Санкт-Петербурге исключительно ведро. Опустились даже до анекдотов. Клюковку уже распробовали, дело шло к белорусской на березовом чем-то там настоянной водке. Сами собой возникли маринованные грибы.
— Откуда?
