просыпался и думал, уж не приснилась ли мне ты. Не была ли ты моим бредом – не большей реальностью, чем невеста Архангела Камаэля из сказок сатанистов…
Помню, как эти три слова – невеста Архангела Камаэля – засели у меня в голове. Я даже не въехал поначалу, что именно меня так зацепило. Вся эта сатанинская тематика никогда меня не интересовала, в одно ухо влетало, в другое вылетало, а тут вдруг такая реакция на эту «невесту».
А потом все понял.
Понял, что если не найду тебя как можно скорее, то, вероятно, больше никто и никогда не найдет. Если шизофрения Лилиан никуда не делась, то она до сих пор считает меня Камаэлем. А ту, которой я сделал предложение, – будущей Богородицей. А Богородице, соответственно, уготовано копье и могила.
Мои люди искали тебя во всех пятидесяти штатах. За любую информацию была обещана астрономическая награда. Чего я только не делал. Даже пришел на церемонию АМА вопреки жгучей ненависти к публичной жизни, СМИ и репортерам. Теперь только они могли помочь мне.
Когда ты позвонила из аэропорта, я уже примерно представлял, что происходит. И молился второй раз в своей жизни… Впервые я обратился к Богу на могиле дочери.
А после второго раза был третий, четвертый, пятый и так далее. «Господи, пусть она долетит до Дублина и сможет выйти из аэропорта». «Святой Отец, дай мне сил объяснить ей все, что должен, и пусть она не возненавидит меня». «Боже, пусть она успеет выйти из дома быстрее, чем Лилиан активирует детонатор…»
Хочешь знать, что произошло в той комнате?
Случилось то, что спасло нам всем жизнь. Шизофрения протекает приступообразно: периоды полного делирия сменяются временным просветлением, когда человек вполне вменяем. Лилиан явилась в дом моего отца, чтобы разделаться с невестой Камаэля, а заодно и со всеми, кто ее стережет. Но, когда она увидела меня, разум вернулся к ней ненадолго. Я назвал ее настоящим именем – Лилиан, и она не стала поправлять меня, как делала прежде. А меня она внезапно назвала Гарри, а не Самаэлем. В тот момент она вообразила, что мы все еще женаты и встретились после долгой разлуки. А тебя приняла за поклонницу, которая пришла за автографом. Если бы она по-прежнему видела в тебе Богородицу – мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
Я не знал, сколько продлится этот период относительного просветления, поэтому торопился, как мог. Знал, что ты не пожелаешь уйти, а раз так – пусть тебя унесут силой. Я понимаю, что ты чувствовала, но, чтобы спасти тебя, я должен был действовать быстро… Прости.
Я сказал Лилиан: нужно снять с нее то, что на нее надето. Она не поняла, что я имею в виду. Не осознавала, во что сама себя упаковала. Разум вопил: нужно просто запереть ее в доме и бежать, но… Я не мог, просто не мог. Смотрел на нее и видел в ней ту девочку, которую чуть не убил в нашу первую встречу. Просто держал ее за обе руки, боясь, что если выпущу, то она приведет в действие детонатор, который неизвестно где находился…
Тем временем подъехала «Гарда», и звук сирены снова перевернул карту черной рубашкой вверх: Лилиан ушла, Лилит пришла. Самоуверенная, агрессивная, мрачная. Я ей сказал, что тебя в доме нет, а раз так, то и взлетать на воздух нет смысла. И она это приняла. Согласилась сдаться полиции. А потом, улыбаясь сквозь слезы, сказала: «Ты же все равно не позволишь мне добраться до нее, Камаэль? Тогда почему бы мне не расправиться хотя бы с тобой? Нам будет хорошо в одной могиле, вот увидишь…»
Инстинкт самосохранения буквально вышвырнул меня из комнаты в коридор, а потом меня накрыло рухнувшей стеной. Очнулся уже в больнице спустя несколько суток. Травм не сосчитать, но, слава богу, все еще на этом свете.
Мои парни умудрились потерять тебя. Как же я был зол… Потом я вспомнил, что слышал твой голос в больнице, но не мог понять, было ли это реальностью или бредом. Начал расспрашивать врачей и описывать тебя, и оказалось, что один из них тебя знает. Так мы познакомились с Терри…
– А Лилит? Она…
– Надеюсь, именно там, куда и мечтала попасть, – у трона ее властелина. То, что осталось от тела, похоронили на Малуддартском кладбище, пока я был в госпитале. Лилиан ненавидела Ирландию. Каково, интересно, ей теперь покоиться в ирландской земле.
Глава 29
Я плакала большую часть его рассказа, начиная с убийства ребенка, – не могла остановиться. Но внешнее проявление эмоций было снежинкой на верхушке айсберга. Внутри у меня все кипело. Я испытывала боль, сочувствие, стыд за каждый собственный промах и каждую свою ошибку. Боунс прижимал меня к себе, ерошил мои короткие волосы, и я мысленно молилась, чтобы эти руки никогда не устали утешать меня.
– Если бы только у меня хватило духу рассказать тебе обо всем сразу. – Боунс, сжав зубы, приподнимается на локтях и откидывает голову на спинку дивана.
Обхватываю его руками, кладу голову ему на плечо, но мои прикосновения, по-видимому, доставляют ему боль и дискомфорт.
– Давай позову Терри, и он поможет тебе перебраться в мой дом? – предлагаю я. – Тебе нужно лечь, и я хочу быть рядом всю ночь, до утра и
