– Побереги мои нервы, – мрачно отвечает Боунс и выметается из моего дома.
Беречь твои нервы? Нет, я не беру пленных! Ноги выносят меня на порог, и я ору ему вслед:
– Сначала я надену ее на голое тело! Потом залезу под одеяло и доведу себя до оргазма! Потом еще раз! И еще! А потом повешу на твой забор! И на этом все! И больше ты не задуришь мне голову!
«Придурок! Ненавижу!»
И тут мое лицо начинает пылать – наверняка так ярко, что это заметно даже в темноте. Сразу за невысоким забором, за которым высится дача моих вторых соседей, старушка в плетеной шляпке со шлангом в руке поливает какие-то кусты. Она стоит достаточно близко, чтобы услышать каждое произнесенное мной слово. Надеюсь, она глуховата! Пожалуйста! Мне жить здесь еще три недели!
– Добрый вечер! – машет мне соседка. – Чудное полнолуние, не так ли?
– Не то слово, – криво улыбаюсь я и пулей убегаю в дом.
Потом поворачиваю ключ в замке и второй раз за несколько часов сползаю на пол, привалившись спиной к двери и прижав к щекам ладони.
ЧТО. ЧЕРТ ВОЗЬМИ. ТОЛЬКО ЧТО. ПРОИЗОШЛО?
Оказывается, одна бутылка вина эквивалентна таблетке обезболивающего, таблетке снотворного и пачке успокоительного. Нехорошо, Скай, нехорошо. Приканчивать бутылку в одиночку. Зато завтра у меня будет куда более серьезная проблема, чем Боунс, – похмелье.
Утро не заладилось. Мне снова поплохело. Не нужно было лезть в воду, напиваться и… принимать близко к сердцу все случившееся. У меня пропал голос и снова подскочила температура. А потом позвонила Лилит и сказала, что каникулы каникулами, болезнь болезнью, но мне нужно срочно просмотреть кое-какие документы и до конца дня ответить, согласна ли я взяться за проект.
Я открыла электронную почту и заставила себя вдумчиво прочитать присланное письмо.
«Сорокалетний продюсер со скверным характером и нечистым прошлым. Бывший музыкант и основатель скандальной метал-группы, играл на гитаре. Стал широко известен после громкого инцидента с одной из фанаток. Не известно точно, что произошло, – менеджеры группы замяли скандал, – но, кажется, не обошлось без рукоприкладства. Сравнительно недавно он основал собственный лейбл и теперь переманивает к себе перспективных исполнителей. Действует быстро и жестко, не церемонится. Постоянно путается с молодыми певицами…»
К письму были прикреплены несколько фотографий человека, которого я не видела никогда прежде: мужественное, но не слишком привлекательное лицо. Надменная линия рта. Черные глаза, темные волосы. Одного взгляда на него мне хватило, чтобы убедиться, что слухи о рукоприкладстве могут иметь под собой основу.
«Не знаю, – написала я Лилит. – Тут нужен кто-то поопытнее меня. Этот тип – настоящий дьявол. И он связан с музыкой, а я в ней ничего не смыслю. Не смогу и двух слов связать, если он начнет говорить со мной на эту тему».
«Примерно через месяц я планирую устроить облаву, – ответила начальница. – Ему принадлежит несколько клубов в Лос-Анджелесе, и он периодически в них заглядывает. Я выясню, когда он туда соберется, и заброшу в Лос-Анджелес всех моих гончих. Пусть вертят хвостами. Он любитель спонтанных развлечений, так что в одиночестве с вечеринки не уйдет. Хочешь поучаствовать? Будет интересно. Каждая из вас выступит в своем амплуа: женщина-вамп, веселая кокетка, скромница, татуированная стерва, молоденькая провинциальная простушка, которая попала в модный клуб только благодаря тому, что переспала с охранником. Кому-то из гончих обязательно повезет».
«Я так понимаю, ты предлагаешь мне роль простушки», – усмехнулась я, быстро стуча по клавишам макбука.
«Да. У простушки шансов не слишком много, но я на всякий случай обложу его со всех сторон. Он довольно-таки эксцентричен. И независимо от результата ты получишь свою долю за участие».
«Сколько?»
«Двадцать тысяч, просто чтобы вертеться рядом, пить мохито и тереться о Бенни на танц-поле. И двести, если уведешь его оттуда».
Я подошла к окну, желая еще раз перечитать написанное. Двести. Тысяч. Долларов. Ничего себе! Потом выглянула на улицу.
Из дома Боунса вышла совсем молоденькая чернокожая девушка с курточкой, переброшенной через плечо, и в коротких шортиках. Фактически подросток. Худенькая, угловатая, с копной непослушных косичек… Немыслимо. Затем из дверей вышел Боунс; набрасывая на ходу клетчатую рубашку, он поспешил за девочкой. Потом они уселись в его машину, и «Ауди» покатила вниз по дороге.
Не случайно слово «мужчина» отлично рифмуется со словом «скотина». Надеюсь, ей хотя бы исполнилось семнадцать, иначе… Иначе я позвоню в полицию, черт возьми. А что, если шестнадцать? Звонить в таком случае или нет? Я попыталась вспомнить себя в шестнадцать. Да в этом возрасте я все еще смотрела мультики и спала в обнимку с мягкими игрушками!
По-видимому, мне придется стать крестной феей значительно раньше пенсионного возраста. Например, сейчас! Я соберу достаточно улик, а потом вырву ребенка из дьявольских когтей Боунса.
«Ну так что, Скай? Хочешь поохотиться на дьявола?» – повторяет свой вопрос Лилит.
«Да. Я в деле».
