– Я знаю, как это больно – стоять босиком на осколках мечты, но лучше тебе заранее выяснить, кто есть кто. До того, как фактически станешь его домашней рабыней.
Как думаешь, зачем я послала к нему именно Алишу? Ведь она еще так неопытна. Только затем, чтобы ты четко поняла: не нужно быть профессиональной соблазнительницей, чтобы затащить Сэма Оушена в постель. Достаточно просто иметь вагину.
Моя душа билась внутри моего тела, как птица в тесной клетке. Я не могла пошевелить даже мизинцем. Я с трудом глотала слюну и едва могла удерживать веки поднятыми. Но мысленно я орала, как безумная, ломала ногти, билась головой о стены…
– Смотри на него. Смотри и не закрывай глаза. О, как я хочу спасти тебя, Скай, вырвать тебя из его когтей! Поэтому тебе придется пройти через весь этот кошмар. Но я с тобой, я рядом.
Свет вдруг стал ослепляющим, а музыка – оглушающей.
Мир больше не существовал. Остался только ярко освещенный ледяным светом стол, за которым сидели Боунс и красивая, порочная Алиша с искрами и звездами в глазах.
Алиша роняет на пол бокал и наклоняется за ним, выгнув обнаженную спину. Потом она выпрямляется и что-то говорит Боунсу, чуть ли не прильнув губами к его уху. Какая-то компания останавливается напротив нас с Лилит, галдит и заливает в горло пиво из стаканов. Я больше не вижу Боунса и не могу отклониться в сторону, чтобы увидеть его снова.
«Уйдите! – мысленно ору я. – Пошли вон!» Но компания и не думает уходить, а Лилит не спешит двигать мой стул в сторону. Она сидит рядом. Я вижу краем глаза огонь ее волос и обтянутые юбкой колени.
Но вот, целую вечность спустя, компания наконец смещается в сторону, и…
Мому сердцу больше незачем биться. Незачем бороться.
Боунс встает и покидает свою компанию: я вижу его спину, исчезающую в толпе. Алиша следует за ним. Близко-близко. Возможно, он даже ведет ее за руку.
– Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо, Скай. «Я уже говорю тебе спасибо, Лилит. А теперь сбрось меня с моста Колорадо-стрит».
Я не помню, как Лилит увела меня из клуба. То ли я впала в бессознательное состояние, то ли из-за потрясения дальнейшее не сохранилось в памяти. Я очнулась в гостиничном номере Лилит, на ее кровати, с влажным компрессом на лбу. Голова трещала, руки и ноги словно ватой набили.
– Не шевелись, сейчас помогу. – Лилит просунула руки мне под плечи и помогла сесть. – Как ты?
Кровь отхлынула от головы, и в глазах потемнело.
– Алиша уже вернулась?
– Нет еще. Но скоро будет здесь. Мы уже созвонились.
– И?.. Как все прошло? – спросила я, все еще не теряя надежды.
– Так, как и должно было пройти, – ответила Лилит. – Он переспал с ней. Проект завершен, заказчица, надеюсь, скоро забеременеет, а моя любимая гончая спасена от жалкой участи – быть игрушкой черта, – заключила она. – Я уже забронировала билеты до Бостона.
«Забеременеет». Это слово вонзилось в мою голову разрывной пулей и вышибло половину мозгов. У Боунса будет ребенок. О котором он никогда не узнает. Все, что свалилось на меня прошлой ночью, вдруг отступило под натиском этой новой ошеломительной мысли: «Его ребенок. Его и другой женщины».
– Мне нужно поговорить с ним.
– И что ты надеешься от него услышать?
Я попыталась встать, но тело объявило мне бойкот.
– Правду.
– Ну-ну, – улыбнулась Лилит. – Глупое сердце не хочет слышать правду от того, кто хочет тебя спасти, так? Тебе нужна правда того, кто хочет тебя погубить! Ягненок придет в логово к волку и попросит его сказать правду – о, как забавно будет это выглядеть!
– Я не поеду в Бостон, пока не увижусь с ним.
– Хорошо, хорошо. Но сначала мы закончим то, что начали вчера.
– Закончим что?
– Срывать присохшие бинты. Нужно очистить рану полностью, чтобы она могла зажить. Пока не началась гангрена.
