Через несколько секунд дверь в большой зал открылась, и в проеме появился Джеффри, но без лампы.
– Тихо! – произнес он почти шепотом, и голос его звучал резко и сурово. – Тихо! Ложись в кровать! Я работаю, меня нельзя беспокоить. Ложись спать и не буди весь дом.
С похолодевшим сердцем – резкость в голосе мужа была для нее незнакома – женщина на цыпочках вернулась в кровать и стала прислушиваться к каждому звуку. Последовало долгое молчание, а потом – стук железного предмета, наносящего глухие удары! Потом раздался звук падения тяжелого камня, за которым последовало сдавленное проклятие, звук, будто что-то тащат по полу, и снова стук камня о камень. Все это время миссис Брент лежала с отчаянно бьющимся сердцем, мучаясь от страха. Наконец она услышала странный скребущий звук, после которого наступила тишина. Вскоре дверь приоткрылась, и появился Джеффри. Женщина сделала вид, будто спит, но сквозь ресницы увидела, как он смывает с рук что-то белое, похожее на известку.
Утром муж не упоминал о прошлой ночи, а она боялась задавать вопросы.
С того дня на Джеффри Брента легла какая-то тень. Он не ел и не спал, как раньше, и у него опять появилась привычка внезапно оглядываться, словно кто-то заговорил с ним из-за спины. Старый зал, казалось, его чем-то притягивал. Он заходил туда по многу раз за день, но выходил из себя, если кто- нибудь, даже жена, туда заглядывал.
В тот день, когда строитель пришел узнать о продолжении работ, Джеффри куда-то уехал. Мужчина прошел в зал, и, когда мистер Брент вернулся, слуга сообщил ему о прибытии рабочего и куда он пошел. Со страшным проклятием Джеффри оттолкнул слугу в сторону и поспешил в старый зал. Рабочий встретил его у самой двери, и когда Джеффри ворвался в комнату, то столкнулся с ним.
– Прошу прощения, сэр, – сказал рабочий, – я просто хотел спросить кое о чем. Я прислал сюда двенадцать мешков известки, но теперь вижу только десять.
– Черт бы побрал десять мешков, и двенадцать тоже! – прозвучал нелюбезный и странный ответ.
Рабочий, казалось, удивился и решил сменить тему:
– Я вижу, сэр, тут появилась небольшая проблема. Должно быть, это сделали наши работники; но управляющий, конечно, все исправит за свой счет.
– Что вы имеете в виду?
– Вот эта плита в основании камина, сэр. Какой-то идиот, должно быть, поставил на нее опорный столб лесов и расколол камень прямо посередине. А ведь он такой толстый, что может выдержать, что угодно.
Джеффри молчал целую минуту, а потом произнес сдавленным голосом и гораздо мягче:
– Скажите вашим людям, что в данный момент я не намерен продолжать работы в этом зале. Хочу оставить все как есть еще на некоторое время.
– Хорошо, сэр. Я пришлю нескольких наших ребят убрать столбы и мешки с известью и немного прибраться тут.
– Нет-нет! – возразил Джеффри. – Оставьте все на своих местах. Я сообщу вам, когда надо будет продолжить работу.
После этого рабочий ушел и сказал мастеру:
– Я бы послал ему счет за уже сделанную работу, сэр. Сдается мне, что у них туговато с деньгами…
Раз или два после этих событий Уикэм Деландр пытался остановить Брента на дороге, и в конце концов, видя, что не может достичь своей цели, поскакал вслед за его каретой, крича:
– Что случилось с моей сестрой, вашей женой?!
В ответ Джеффри стегнул коней и пустил их галопом, а Деландр, увидев его бледное лицо и то, что жена Брента находится в предобморочном состоянии, понял, что добился своего, и ускакал прочь с хохотом.
В ту ночь, когда Джеффри вошел в зал, проходя мимо огромного камина, он отшатнулся со сдавленным криком. Потом, с большим трудом собравшись с духом, вышел и вернулся с лампой. Он нагнулся над разбитой плитой камина, чтобы посмотреть, не обманул ли его лунный свет, проникший сквозь витраж окна. Затем издал страдальческий стон и опустился на колени.
Он явственно видел, что из трещины в разбитом камне высовываются многочисленные пряди золотистых волос, слегка тронутых сединой!
Его потревожил шум у двери, он оглянулся и увидел жену, стоящую в дверном проеме. В отчаянии он тут же попытался спрятать свою находку: зажег от лампы спичку, нагнулся и сжег волосы, поднимавшиеся над разбитым камнем. Потом встал, стараясь казаться невозмутимым, и притворился удивленным, обнаружив жену.
Следующую неделю Брент жил в мучительном страхе, потому что, случайно или намеренно, ему не удавалось остаться в зале одному хоть на короткое время. Во время каждого прихода туда он видел, что волосы снова прорастали в трещине, и ему пришлось внимательно следить, чтобы его ужасную тайну не раскрыли. Он пытался найти могилу для тела убитой женщины вне дома, но кто-то ему всегда мешал, а однажды, когда он выходил через потайную дверь, его встретила жена, начала расспрашивать об этой двери и удивилась, что раньше не видела ключа, который он сейчас нехотя показал ей. Джеффри нежно и страстно любил жену, и любая возможность того, что она узнает его ужасную тайну или хотя бы просто усомнится в нем, причиняла ему боль. Прошло несколько дней, и он невольно пришел к выводу, что она, видимо, что-то заподозрила.
