Но теперь, когда тишина была нарушена, вокруг стало раздаваться множество разных звуков. С лодки на берег и обратно, с берега к лодке, неслись вопросы и ответы, произнесенные яростным шепотом. Я оглянулся, допустив роковую ошибку, так как в это мгновение кто-то заметил мое лицо, белое на фоне темной воды, и закричал. На меня стали указывать руками, и те двое в лодке сейчас же схватились за весла и пустились в погоню. Мне оставалось проплыть немного, но лодка неслась за мной с возрастающей скоростью. Еще несколько взмахов руками, и я оказался бы на берегу, но я чувствовал приближение лодки и в любую секунду ожидал получить удар по голове веслом или другим оружием. Если бы я не видел собственными глазами, как тот жуткий топор исчез под водой, я бы не добрался до берега. Я слышал приглушенные проклятия тех, кто не сидел на веслах, и тяжелое дыхание гребцов. Сделав колоссальное усилие ради жизни и свободы, я почувствовал берег и выбрался из воды. Нельзя было терять ни секунды, так как у меня за спиной лодка врезалась в берег и несколько темных фигур бросились вслед за мной. Добравшись до верха дамбы, я снова побежал, держась левой стороны. Лодка же, отчалив, поплыла вниз по течению.
Увидев это, я испугался опасности с этой стороны и, быстро развернувшись, побежал по дамбе с другой стороны, миновал короткий участок заболоченной земли, выскочил на открытую, ровную местность и помчался дальше.
Мои неумолимые преследователи продолжали бежать за мной. Вдалеке, подо мной, я видел ту же темную массу, что и раньше, но теперь она стала ближе и увеличилась в размерах. Сердце мое задрожало от восторга, так как я понял, что это. Должно быть, это была крепость Бисетр, и я побежал вперед смелее. Я слышал, что между всеми фортами, защищающими Париж, тянутся стратегические дороги, глубоко утопленные в землю, чтобы марширующие по ним солдаты могли укрыться от врагов. Если я смогу добраться до такой дороги, я буду спасен. Беда в том, что в темноте я не мог разглядеть эту дорогу, и поэтому просто продолжал бежать дальше, надеясь наткнуться на нее.
Вскоре я оказался на краю глубокого рва и обнаружил, что внизу подо мной действительно проходит дорога, обрамленная рвами с водой и с обоих сторон обнесенная прямой высокой стеной.
Я по-прежнему бежал вперед, но все больше слабел, и голова моя кружилась все сильнее; к тому же чем дальше, тем более неровной становилась почва. Споткнувшись, я упал, но снова поднялся и побежал дальше, как загнанный зверь, ослепший и измученный. И снова меня поддержала мысль об Элис. Нет, я не позволю себе погибнуть и сломать ей жизнь! Буду сражаться, бороться до самого конца, каким бы горьким он ни был.
С огромным усилием я подпрыгнул и ухватился за верх ограды, карабкаясь на нее, как дикая кошка. И тут же ощутил, как чья-то рука дотронулась до моей подошвы. Теперь я находился на чем-то вроде насыпи, а впереди виднелся тусклый свет. Глаза мои слабели, голова продолжала кружиться, а я все бежал вперед. Потом споткнулся, упал, опять вскочил, – грязный, окровавленный.
–
Эти слова прозвучали подобно голосу с небес. Меня залил яркий свет, и я вскрикнул от радости.
–
Щелкнул взводимый курок мушкета, перед моими глазами блеснула сталь. Я инстинктивно остановился, хотя совсем близко за моей спиной раздавался топот преследователей.
Прозвучала еще пара слов, и из ворот хлынула, как мне показалось, красно-синяя волна гвардейцев. Все вокруг осветилось, засверкала сталь, тут и там раздавался звон и грохот оружия и громкие, резкие голоса, отдающие приказы. Я рухнул, совершенно обессиленный, и меня подхватил какой-то солдат. С ужасом оглянувшись, я увидел, как масса темных фигур исчезает в ночи, и лишился чувств.
Когда я пришел в себя, то обнаружил, что нахожусь в караулке. Мне дали бренди, и через некоторое время я смог рассказать, что со мной случилось. Потом появился комиссар полиции – казалось, он возник из пустоты, что обычно для парижских полицейских. Он внимательно выслушал меня, а затем несколько минут советовался с командиром гвардейцев. Очевидно, они пришли к общему мнению, так как спросили меня, готов ли я сейчас пойти вместе с ними.
– Куда? – спросил я, поднимаясь.
– Обратно на свалку. Возможно, нам удастся их поймать!
– Я постараюсь! – согласился я.
Комиссар несколько секунд пристально смотрел на меня и неожиданно спросил:
– Возможно, вы предпочли бы немного подождать, юный англичанин? Скажем, до утра?
Это тронуло меня до глубины души, что, вероятно, входило в его намерения, и я вскочил на ноги со словами:
– Пойдем сейчас! Немедленно! Англичанин всегда готов выполнить свой долг!
Комиссар был добр настолько же, насколько и умен.
– Храбрый
Итак, пройдя через караулку и по длинному сводчатому проходу, мы вышли в ночь. Несколько человек впереди несли мощные фонари. Через внутренний двор и вниз по склону мы вышли из низкой арки на лежащую в низине дорогу, ту самую, которую я видел на бегу. Получив приказ удвоить темп, солдаты двинулись вперед быстрыми, пружинистыми шагами, больше похожими на бег. Удивительно, но я снова ощутил прилив сил – такова была разница между
