сам и еще два члена бригады, жившие в том же районе города, что и Бен. У обоих ребят были маленькие дети и им надо было платить за квартиру, но оба были слишком молоды, чтобы успеть побывать во Вьетнаме. Наблюдая, как они вылезают из машины, Конор поймал себя на том, что испытывает по отношению к ребятам почти отцовские чувства – им явно недоставало опыта, чтобы почувствовать разницу между Беном Роимом и другими подрядчиками.
– Сегодня тебе получше. Рыжик? – спросил его Бен.
– Свеж, как утренняя роса, – ответил Конор.
Чуть позже подкатил Войцак на какой-то длинной черной машине которая вся была расписана причудливым орнаментом вплоть д( дверных ручек.
Когда они приступили к работе, Конор впервые заметил, что Войцак делает свое дело так, будто работает на подрядчика, который торопиться скорее сорвать куш, ремонтируя бараки. Бен Роим был весьма взыскателен, и чтобы угодить ему, требовались идеально ровные и гладкие швы. Работа Войцака выглядела так же неаккуратно, как и его жуткая машина. На пленке были вздутия, морщины, горбы, которые останутся там навсегда и будут видны даже после того, как стены покроют штукатуркой и двойным слоем краски.
Войцак заметил, что Конор внимательно приглядывается к его работе.
– Что-нибудь не так? – спросил он.
– Почти все не так, парень, – ответил Конор. – Ты уже работал когда-нибудь на Бена?
Войцак отложил инструменты и подошел к Конору.
– Ты, рыжий мудак, ты смеешь говорить мне, что я не могу делать свою работу?! Ты что, еще не понял, что я стою дюжины таких, как ты? Думаю, что ты все еще здесь только потому, что писал кипятком, глядя на картинки этого старикана – нашего хозяина.
– Эти картинки отснял его сын, – сказал Конор.
– Эти картинки отснял один черномазый по имени Коттон, – возразил Войцак.
– О, черт! – Конор почувствовал, что ему необходимо сесть.
– Коттон был в одном взводе с молодым Дейзи, тот и договорился, что купит у него копии фотографий – ты, болван.
– Я
–
Войцак сделал еще шаг в сторону Конора, и тот разглядел на дне его глаз смесь ярости и отчаяния, загнанные так глубоко, что невозможно было разобрать, чего же было больше.
– Ты слышишь меня? Я был в боях двадцать один день. И двадцать одну ночь.
– Просто надо как-то исправить твой брак, вот и все, – прервал Войцака Конор.
Войцак больше ничего не слышал. Зрачки его глаз напоминали булавочные головки.
– Блядь!!! – заорал он.
– Я думал, ты любишь блядей, – спокойно произнес Конор.
– Я клею хорошо! – орал Войцак.
Бен Роим прекратил их ссору, долбанув со всей силы кулаком по дереву. За спиной подрядчика стояла миссис Дейзи с кофейником в руках.
Войцак устало улыбнулся ей.
– Хватит! – сказал Бен Роим.
– Не могу я работать с этим остом, – не унимался Войцак.
– Этот парень сам довел меня, – запротестовал Конор.
– Чарли хватит удар, если он услышит грубые выражения в своем доме. – Миссис Дейзи явно нервничала. – Возможно, по нему этого не скажешь, но Чарли довольно старомоден.
– Кто в конце концов отвечает за оклейку? – вопил Войцак. Он нагнулся и поднял с пола инструменты. – Я хочу только, чтобы мне дали делать мою работу.
– Но посмотрите, как он ее делает!
Бен Роим повернул к Конору угрюмое лицо и сказал, что им нужно поговорить.
Он провел Конора по коридору в другую комнату. Конор слышал, как за его спиной Войцак бормотал про него какие-то гадости миссис Дейзи, которая визгливо хихикала. Бен обошел все дырки в полу комнаты и прислонился к голой стене.
– Этот парень – муж моей племянницы Эллен. Он пережил тяжелые времена, там, во Вьетнаме. Тебе не надо рассказывать мне, что он делает работу, как моряк на пятый день запоя. Я просто делаю для него все, что могу. – Бен посмотрел на Конора, но не смог долго выдержать его взгляда. – Жаль, что не могу сказать тебе чего-нибудь поприятнее, Рыжик. Ты – хороший рабочий.
