самолетов, летящих по небу. Мужчины стонали на поле брани. Воздух был розовым от взрывов артиллерийских снарядов. Его расчерчивали ослепительно яркие желтые трассирующие снаряды.
Фи открыл глаза. Тело его матери – поле сражения. Ее ноги дрожали под простыней; дыхание превратилось в нечеловеческое пыхтение со скрежетом. Он потянулся, чтобы снова дотронуться до ее руки, но рука выпрыгнула из его пальцев. Он взвыл от одиночества и страха, но звуки, вылетающие из ее рта, затмили крик. Ее руки подскочили вверх на три или четыре дюйма и шлепнулись на тело. Два ногтя щелкнули друг о друга со звуком хрустнувших куриных косточек. Длинные желтые ногти покатились вниз по простыне и клацнули друг о друга внизу сбоку кровати. Фи чувствовал: что бы ни происходило внутри его матери, это же происходит и с ним. Он чувствовал, как огромные руки добрались до его внутренностей, крепко сжали всю его сущность и потянули наружу.
На мгновение она перестала двигаться. Руки с переплетенными пальцами зависли в воздухе; ноги уперлись в матрас; бедра поднялись вверх. Ноги разъехались, и бедра снова рухнули на кровать. Простыня медленно опустилась на талию. Запах крови наполнил комнату. Руки матери упали на грудь, а измятая нижняя простыня постепенно превращалась из белой в темно-красную. Кровь стекала к коленям. Около талии она была еще темнее и просачивалась насквозь через верхнюю простыню.
Что-то внутри матери издавало тихий, лопающийся звук.
Дыхание появилось снова, но теперь оно уже было мягче. Фи чувствовал, как огромные руки внутри него сжались еще сильнее и опять стали тянуть. От земли поднимались стоны. Воздух входил и выходил из ее тела с шумом товарного поезда. Его собственное дыхание совпадало с дыханием матери.
Ее руки улеглись на груди. Длинные ногти клацали друг о друга. Фи искал, но не находил сломанные ногти, что покатились к нему, – он боялся посмотреть вниз и увидеть, как они скрутились рядом с его голой ногой. Если бы он наступил на них, то заорал бы от ужаса.
Фи вдохнул обжигающий воздух. Кровь и смерть втянулись с ним в его тело и впились в плоть, а когда он выдохнул одновременно с матерью, они остались внутри. Кровь как-то оказалась на его пальцах, и он оставлял темные следы на кровати.
Их дыхания остановились. Его сердце тоже остановилось. Гигантские руки сомкнулись внутри тела матери. Дыхание застряло в ее горле, а потом вырвалось наружу с резким вскриком. Они вместе набрали полные легкие крови и смерти и выдохнули облака дыма.
Маленькая лодка на черном озере раскачивалась на волнах у самого горизонта.
Глотки воздуха попадали в ее рот, останавливались, а потом терялись. Она сделала два вдоха, ждала, ждала и выдохнула раз. Прошло много времени. С удивлением он заметил слабые солнечные лучи, пробивающиеся в комнату. Ее рот покрылся налетом от усилий и обезвоживания. Мать сделала еще один глоток воздуха, и он потерялся где-то внутри нее. Больше она не дышала.
Фи вдруг обнаружил, что оставил свое тело и видит себя стоящим у кровати.
Затаив дыхание, он ждал, что будет дальше. Он увидел, что был меньше, чем представлял себе, и что под полосками крови на лице бледен от страха. Грудь, руки и спину покрывали синяки. Он увидел, что схватил мать за руку, – он не знал, что делает это.
По телу матери прокатилась волна. Начавшись у лодыжек, она прошла по ногам до бедер, по животу и докатилась до груди. Могучие руки нашли, что хотели, и теперь они никогда не отпустят свою добычу.
Лицо ее вытянулось так, будто она увидела что-то безвкусное. Они оба, его тело и он сам, наклонились над кроватью. Волна прокатилась по горлу и ушла в голову. Что-то внутри Фи ухватило самое его существо и стиснуло. Земля ушла из-под ног. Тихий взрыв трансформировал форму и давление воздуха, изменил цвет, изменил все вокруг. Последняя конвульсия очистила ее лоб от морщин, голова опустилась на подушку, и это был конец. В какой-то момент он видел, или ему показалось, что он видел, как что-то маленькое и белое устремилось к потолку. Фи снова был в своем теле. Он отшатнулся от кровати.
Отец крикнул: «Эй? Эй!»
Фи завопил – он совсем забыл, что по другую сторону кровати спал его отец.
Опухшее лицо Боба Бандольера появилось над серединой тела, лежащего на кровати. Он протер глаза и заметил залитые кровью простыни. Отец пошатнулся.
– Убирайся отсюда, Фи. Здесь тебе не место.
– Мама умерла, – сказал Фи.
Отец обежал вокруг кровати так быстро, что Фи даже не смог различить, как он двигается, – он просто появился рядом и толкнул его в сторону двери.
– Делай, что говорю, и немедленно.
Фи вышел из комнаты.
Отец закричал:
– С ней будет все в порядке!
По холодному полу голыми ногами Фи дошел до кушетки в гостиной и лег.
