Смысл трагедии в том, что:
Смысл трагедии в том, что:
11
Итак, однажды их задание было выполнено, их жизни и моя жизнь должны были продолжаться теперь в разных местах вселенной, и все, мне перед приготовлением моего собственного отъезда оставалось только стоять, укутанному от несуществующего ветра, на нижней ступеньке и махать им вслед своей оставшейся рукой, проливая реки слез из моего единственного оставшегося глаза. В своих черных костюмах и котелках мистер Клабб и мистер Кафф весело уходили легкой походкой по направлению к мерцающей улице и моему банку, где были сделаны все необходимые приготовления для передачи в их руки всех денег, кроме небольшой части моего состояния, моим банкиром – фактически то была его последняя работа в этом качестве.
У дальнего угла мистер Кафф и мистер Клабб, которые к тому времени превратились в маленькие, размытые слезами фигурки, обернулись, с виду для того, чтобы помахать мне в ответ, но на самом деле, я знал это, они хотели посмотреть, как я взберусь вверх по ступенькам и вернусь в дом, и салютом я поприветствовал наше последнее мучительное соглашение.
В моем доме произошли метаморфозы гораздо более заметные, чем в офисе, но с практикой приходит умение справляться с этим относительно легко, даже для человека хромающего, чей путь прерывается частыми остановками, чтобы отдышаться и справиться со стреляющими болями. Я обходил горы камней, опасные кучи плитки, еще более опасные открытые дыры в полу и места, затопленные водой, и с трудом поднимался по расшатанной лестнице, проходил с большой осторожностью по доскам, заменяющим отсутствующий пролет, и направлялся в бывшую кухню, где раскуроченные трубы и оголенные провода, торчащие из стен, отмечали места приспособлений, которые ранее были неэффективно использованы домашней прислугой, постепенно исчезнувшей. (Голосом, дрожащим от избытка чувств, мистер Монкрифф, Рэгги Монкрифф, Рэгги, последний из ушедших, поведал мне, что этот последний месяц у меня в услужении был «прекрасен, как дни, проведенные мной с герцогом, сэр, все было благородно и возвышенно, как и со старым джентльменом».) Оставшийся буфет подарил мне бутылку дженевера, бокал без ножки и зажигалку, и с наполненным стаканом и зажженной сигарой нетвердой походкой я шел по опустошенным коридорам к своей постели, чтобы там собраться с силами и с новым усердием встретить новый день.
Заблаговременно я поднялся, чтобы закончить последние дела, оставшиеся мне в жизни. Оказывается, можно и одной рукой зашнуровать ботинки и завязать галстук ничуть не хуже, чем двумя, и пуговицы на рубашке со временем становятся пустяком. В дорожную сумку я сложил несколько самых скромных, жизненно важных вещей поверх бутылки и коробки сигар, а в стопку рубашек уложил черный люцитовый кубик, изготовленный по моей просьбе моими инструкторами и содержащий вперемешку с пеплом несколько обожженных костей, найденных в Грин-Чимниз.
Дорожная сумка сопровождала меня сначала в офис к моему адвокату, где я подписал бумаги по оформлению полуразрушенного дома на имя некого джентльмена из Европы, который приобрел его, не глядя, из-за очень низкой стоимости. Затем я навестил своего меланхоличного банкира и снял со счетов остатки своих скудных средств. А потом, с чувством свободы от тяготившего меня бремени и с радостью в сердце, занял свое место в очереди, ожидающей транспорта. На автобусе я собирался добраться до огромного вокзала, где я непременно воспользуюсь билетом, покоящимся в моем нагрудном кармане.
Задолго до приезда автобуса мимо меня проехал шикарный лимузин, и, заглянув от нечего делать внутрь, я рассмотрел мистера Монфорта де М., что-то показывающего жестом в процессе разговора с двумя толстыми мужчинами в котелках по обеим сторонам от него. Без сомнения, он скоро постигнет все их высокое искусство.
12
Те средства, которые в большом городе были бы оценены как более чем скромные, в деревне могли сойти за огромное состояние. Я вернулся в
