— Мне еще одну птичку, пожалуйста, — попросила зависшего сумрака, — иначе снова ничего не увижу.
В седло я забралась сама, а устроившись поудобнее, оперлась на невысокую спинку и поняла, что она сильно проигрывает по сравнению с теплой грудью артефакта. Вздохнула, прижала к пушистым птичьим бокам ноги, взяла в руки поводья и уже собралась за них дернуть, когда ко мне приблизился сумеречный дух.
— Прослушайте правила безопасного полета, пожалуйста.
— А они есть?
— Есть. Я читал, но вы не реагировали.
Я бросила осуждающий взгляд на принца, а тот пожал плечами:
— Я их уже слышал, Аленушка.
Ну ладно, поскольку лечу одна, могу и прослушать. Хотя полет уже второй, но раз сумрачный дух настаивает…
Парящий в воздухе помощник в этот момент извлек из-за пазухи свиток, а из недр широкого плаща — очки в золотой оправе. Нацепил их на нос и, развернув свиток, принялся монотонно читать:
— «Во время полета запрещается резко дергать за повод. Бить птицу ногами по бокам. При возникновении аварийной ситуации просьба не паниковать, не пикировать, не бросать управление, а медленно посадить птицу на ближайший годный для приземления участок, как то: скалы, камни, равнины, верхушки деревьев, плоские поверхности облаков, крыши домов и т. д.». И главное, — произнес дух, пристально посмотрев на меня, — ни в коем случае не думайте о том, чтобы вырвать у птицы перо.
— То есть как — не думать? — Я не могла не уточнить такой интересный момент.
— Птица чувствует опасность и начинает вести себя агрессивно.
— Даже при малюсенькой мысли о самом крохотном перышке?
— Именно, — кивнул дух, птаха подо мной заволновалась, заклекотала и повернула голову, а я еле успела отдернуть ногу от ее клюва.
— Сказано ведь — не думать, — тут же осудил меня дух.
— Разве я могу не думать, когда мы об этом говорим? Как они чувствуют, они читают мысли?
— Слишком много желающих выдирать перья. За столь долгое время птицы эволюционировали и научились предугадывать опасность.
— А зачем всем их перья? Ай! Не собираюсь я тебе ощипывать! — крикнула летуну, попытавшемуся снова меня клюнуть. — Я всего лишь выясняю, как это сделать.
— Перья жар-птицы — символ вечной любви, все мужчины Ирия хоть раз в жизни пытаются выдрать одно для своей избранницы.
— И что?
— Никому не удается.
Эх, то-то я обратила внимание, что все пташки здесь при перьях. Теперь понятно, почему Кай отделался гипотетическим «потом». А еще в любви клялся, обманщик.
— Ну а собрать не пробовали, например, те перья, что упали?
— Волшебные птицы перьев не теряют.
— А если очень быстро выдернуть? Ай!
— Волшебные птицы реагируют еще быстрее.
— Как реагируют?
— Перья охватывает огонь.
— Огонь? А он представляет опасность для свободных духов?
— Волшебный огонь страшен всем.
— А…
— А еще есть когти, клюв и способность наводить взглядом столбняк в случае угрозы. Так что лучше не пытаться. Способов добыть перо не существует.
— Неужели с волшебной птичкой нельзя договориться? — не могла я расстаться с последней надеждой.
— За это время пробовали уговаривать, грозить, выменивать, предлагать подарки…
— Ладно, ладно. Я поняла, можете не продолжать. Эволюция и все такое, а главное, птички против.
Дух кивнул, стянул с носа очки и с чувством выполненного долга спрятал их в складках плаща.
Я вздохнула, вцепилась покрепче в повод, но взлетать не спешила, поскольку жар-птица так и не успокоилась и продолжала ерошить сияющие перышки.
— А правда ни единого способа нет? — обернулась к Каю.
— Еще не изобрели, — пожал плечами принц и со смехом пустил своего летуна в крутое пике с площадки. А мне пришлось какое-то время следить
