— Ты меня залюбил, — только и смогла простонать через непонятно какое время, — до смерти залюбил. Я уже умираю.
Бездушный принц захватил меня в кольцо своих рук и легонько подул, убирая с виска прилипшую прядку. Волосы уже давно высохли, но на них осталась золотая пыльца.
— Уже рассвет? — не поверила своим глазам, увидев кусочек неба между ветвями деревьев.
— Да. Но еще успеем потанцевать на балу.
— Каком балу?
— Маскараде. В твою честь. После полуночи его переносят во дворец, поскольку количество пар сокращается вдвое.
— О-о-о!
— Что такое, сердце мое?
— Я не смогу танцевать.
— Нет?
— Нет.
— Тогда на бал не пойдем.
— Эй, я не то имела…
И снова спросила через неопределенное время, когда солнце поднялось из-за горизонта.
— Ну теперь ты воплотился?
— Надо подумать.
— О чем думать? У тебя волосы светятся, бессовестный.
И я попыталась дернуть артефакт за блестящую прядь, но рука не поднялась. И даже не по причине каелюбия, а чисто по физиологической причине.
— Хорошо. Воплотился.
— Хорошо воплотился? Слава божественному провидению!
— Это тебе спасибо, радость. А не хочешь в кроватку?
— Еще как хочу! Где мои единороги?
— Я их отпустил.
— А на кого ты их приманивал?
— На себя, лапонька.
Я так поразилась, что даже смогла поднять голову и очень выразительно посмотреть на Кая, заметив при этом:
— Ты — не дева, я проверила.
— Невинность в наше время столь редкая вещь, волшебница, что единороги больше не привередничают. Они просто выходят посмотреть, из чистого интереса.
Я бы зашлась от смеха, будь у меня на это силы.
— Больше не приманятся, — очень грустно вздохнул артефакт, — поэтому я тебя понесу.
И он взял меня на руки и легко поднялся сам. Каким бы слабым ни был вернувшийся дар, а сил он Каю точно прибавил. Обычный мужчина такого осилить не смог бы.
Я уткнулась в широкое плечо и пробормотала:
— Голодные артефакты хуже, намного хуже отощавших драконов. Вы дадите фору любой оголодавшей сыщице. Тебя хватило бы на целый коридор душенек. Эй! А ну не смейся! Я серьезно!
И потянуться оказалось сложно, и повернуться тяжело, но, судя по яркому солнышку, полдень был в самом разгаре, а организм требовал еды.
Я раскрыла глаза и оглядела комнату младшего принца — красивую, просторную и очень светлую, словно в ней собрались все солнечные лучики Ирия. Они прыгали по кровати, щекотали плечи и шею, зарывались в спутанные волосы и сверкали на золотой пыльце. Я привстала на подушках, чтобы рассмотреть это чудо на своей коже, и покраснела, заметив невероятные рисунки по всему телу, нарисованные губами и руками Кая.
Еще не открыв глаза, ощутила, что младшего высочества рядом нет. Помнится, сквозь утреннюю полудрему пробилось странное ощущение пустоты, сменившееся тоской по исчезнувшим сильным рукам и теплой груди. Однако сон быстро унес в свои дали, не дав в полной мере прочувствовать уход принца. Все же проснуться в объятиях намного приятнее, чем открыть глаза одной, хотя золотой цветок на соседней подушке мог скрасить любое пробуждение и вызвать улыбку на губах.
Я сжала тонкий стебелек, вдохнула дивный аромат, в который раз поразившись, что золотые растения и плоды из королевского сада ничем, кроме
