сражение было для инженеров и рабочих каким-то турниром – спортивным состязанием с призами для победившего отряда.
– Похоже на ожидание перед городской игрой в мяч, – сказал Порто.
– Что?
В печальных глазах Эндри застыл взгляд загнанной лошади.
– Городская игра! Когда ожидаешь ее начало. Тебе знакомо это чувство?
– Я никогда не играл в мяч.
– Такой сильный парень, как ты? Почему?
Эндри пристыженно поморщился.
– Я слишком медленный.
Его лицо немного посветлело.
– А ты?
– Играл ли я в мяч по праздникам? Пару раз или больше, прежде чем пойти в солдаты. Нам, парням с длинными ногами, не нужно много бегать, но знал бы ты, как соперники бьют нас по лодыжкам.
Эндри улыбнулся.
– По крайней мере, у таких дылд, как ты, яйца всегда болтаются высоко в воздухе, и по ним не так просто попасть ногой.
Порто покачал головой, с радостью отмечая, что настроение молодого парня улучшилось.
– Не забывай, что высота яиц – понятие спорное. Если они находятся так высоко, что по ним трудно попасть ногой, ты можешь нанести удар рукой. Клянусь святыми, это одинаково больно.
Где-то поблизости затрубил рог. Звук эхом пронесся по стороне холма, словно громкий крик. Румянец тут же сошел с лица Эндри.
– Что это?
– Сигнал «приготовиться», – ответил Порто. – Не бойся. Мы даже не заметим, как закончится сражение. Все будет хорошо.
Пока герцог смотрел на перевал и наблюдал за тем, как рассвет раскрашивал небо над древней крепостью, ему вспомнился его первый случай, когда герцог ожидал начала битвы. Это было давным-давно. Очень давно! Неужели прошло столько лет? Его отец Исборн вел отряд ополченцев – жителей горных долин. Им предстояло столкнуться с Фаннгруном, мятежным кузеном короля Йормгруна. Исборн не хотел сражения, но Фаннгрун, решив атаковать короля, направлялся в Элвритсхолл через земли тана в Харгрес Доле. Король ясно дал понять, что если Исборн и его крестьяне не пресекут проход Фаннгруна через их территорию, они тоже будут считаться предателями.
Когда их отряд остановился на холме в ожидании противника – а утро было таким же хмурым и неприятным, как это, – отец Изгримнура заметил плохо скрытый страх на лице сына.
– Знаешь, что является самым худшим в сражении? – спросил Исборн.
– Что, сир?
– Большая надежда на то, что мы выживем.
Изгримнуру тогда исполнилось тринадцать лет. Несмотря на дородную для своего возраста комплекцию, он не знал, что ответить. Его отец не любил шутить и не одобрял черный юмор.
– Ты считаешь, мы выживем? – наконец спросил мальчик.
– Неравенство в численности играет нам на руку. Мы все равно не сможем остановить армию Фаннгруна. Нам нужно лишь показать свои намерения – доказать королю, что мы его люди. Сделать это можно, и не сражаясь с ваттиландцами Фаннгруна. Мы просто будем подгонять их на всем пути через наши земли. Они в несколько раз превосходят нас в численности.
– Я по-прежнему не понимаю. Ты сказал, у нас имеется шанс остаться в живых. Почему это плохо?
Исборн усмехнулся. Его зубы блеснули в седеющей бороде.
– Потому что, если нас убьют, мы попадем прямо на Небеса, не так ли? Выполняя приказ короля и защищая наш дом во имя праведного Бога, мы выступим против неверующих.
Смысл его слов ускользал от понимания юного Изгримнура.
– Наш король Йормгрун тоже неверующий. Как и многие при его дворе.
– Только Бог заботится о солдатах и знает, что с ними делать. Так что, если кто-то пронзит меня копьем, не беспокойся – я полечу к Небесам, как камень, выпущенный из пращи. Враги могут убить только мое тело, сынок. Наши души остаются неподвластными для любого смертного вреда. Уцелев в сражении и пережив сегодняшний день, нам придется ждать еще шестьдесят и более лет, прежде чем сможем встать у великого трона Господа.
Изгримнур всегда считал блефом те набожные слова отца, но его объяснение показывало вещи в новом свете.
