– А что вы думаете о кремово-жёлтом варианте, мадам?
Джейн о нём ничего не думала, но помощница сообщила, что кремово-жёлтый, возможно, чересчур громко заявляет о себе, и не лучше ли подобрать нежно-сиреневый оттенок, такой спокойный и вместе с тем бескомпромиссный?
Продавщица воздела к небу ухоженные руки.
– Сиреневый! Божественный сиреневый! Как же я сама не догадалась!
Она подала сигнал помощнице, та засеменила прочь и вернулась с ещё одной великолепно скроенной блузкой прекрасного оттенка. Все они отлично смотрелись на Джейн.
Продавщица пребывала в экстазе.
– Сиреневый! Само совершенство! Любимый цвет королевы Марии и лучший ваш друг, мадам! Сиреневый – это поэзия, это амброзия, нечто нереальное! Мадам, не лишайте свой гардероб божественного сиреневого.
Эти дамы, безусловно, предлагали неплохую сделку, и мы согласились.
Подбор туфель, перчаток, сумочки и чулок произошёл в том же ключе, и мы направились обратно в Поплар.
Заметит ли Пиппин весь этот женский труд, цель которого – привлечь его внимание и усладить взор? Увидит ли он разницу? Вынуждена признать, что ответ на оба эти вопроса должен быть отрицательным. Я ещё не встречала мужчину, способного хоть приблизительно описать, как была одета женщина, с которой он расстался десять минут назад. Возможно, он ответил бы с неопределённым жестом: «Она чудно выглядела в этом летящем зелёном наряде!», тогда как на его собеседнице было узкое синее платье.
Джейн переоделась к обеду и продемонстрировала результат нашего похода женскому обществу. «Прекрасно!», «Вот это да!», «Другое дело», – заахали все, и Джейн выглядела удивлённой и втайне польщённой.
– Отличная работа, – прошептала мне сестра Джулианна и позволила себе многозначительно подмигнуть.
Пиппин пришёл ровно в два часа дня и не выказал ни малейшего удивления, увидев Джейн. Возможно, он ничего не заметил! Они отправились в Майл- Энд, северную часть нашего района.
Не будем дотошно интересоваться, что же именно происходило на этих экскурсиях, предпринятых с целью помочь коренным жителям Сьерра-Леоне. Это было бы безвкусно. Достаточным будет сказать, что двухнедельный визит растянулся на полтора месяца, и постепенно Джейн становилась всё более расслабленной и счастливой, и её постоянный невроз понемногу начал отступать.
Несколько недель спустя Пиппин пришёл к воскресному обеду и по окончании его заявил:
– Вскоре мне придётся вас покинуть. Мой полугодовой отпуск подходит к концу, и мне следует вернуться к обязанностям в Сьерра-Леоне, которые Господь имел милость возложить на меня. Прежде чем покинуть Англию, мне надо провести несколько недель со своим пожилым отцом в Херефордшире. Эти поездки даются мне непросто, поскольку наше мнение по некоторым вопросам расходится – особенно по части обращения с африканцами. Видите ли, моему папе сейчас девяносто лет, а в 1880-х годах он воевал в Африке и теперь придерживается взглядов, которые мне кажутся чрезмерными. Ему же моя позиция представляется слабой и безвольной. Это бывает непросто.
Он повернулся к сестре Джулианне.
– Дорогая сестра, не могли бы вы отпустить со мной Джейн на пару недель? Мне кажется, женское влияние разрядит атмосферу в этом холостяцком доме. Её очарование и деликатность могут смягчить отца. Самому мне это никогда не удавалось. А я, в свою очередь, буду безмерно признателен.
Рука Джейн лежала на столе, он коснулся её и слегка пожал. Джейн порозовела и пробормотала:
– О, Пип.
Визит начался не вполне удачно, поскольку полковник назвал Джейн «старой клячей», после чего Пиппин пришёл в ярость и собрался покинуть отчий дом. Но Джейн только рассмеялась и сказала, что слышала в свой адрес вещи и похуже. Пиппин рвал и метал, но Джейн подошла к нему, коснулась пальцем губ и прошептала:
– Радуйся, что у тебя ещё есть отец, милый.
Мучаясь раскаянием, он взял её за руки и притянул к себе.
– Да простит меня Господь. Я тебя не стою.
Он нежно поцеловал её.
– Все мои грехи искупятся твоими страданиями, моя мудрейшая любовь.
В тот же вечер полковник вновь затронул лошадиную тему, упомянув «эту твою кобылку» Пиппин так и застыл, но отец продолжал:
– У неё хорошие ноги. Призрак породы у лошадей и женщин. Порода видна по лодыжкам.
Дни текли мирно. Полковник привязался к Джейн. Ему нравились её молчаливость и скромность.
– Одного у неё не отнять, – заявил он как-то. – Эта твоя кобылка вряд ли сведёт тебя с ума своими разговорами. Не выношу этих болтливых сорок, которые и рта закрыть не могут.
– Это значит, ты нас благословляешь? – спросил его сын с улыбкой.
