– Во сколько рейс?
Александра сказала.
– Сто раз успеете! Тут на машине сорок минут ехать по кольцевой! – сказал Гриша совсем взрослым тоном. – И потом, они ж не сразу выходят, еще багаж ждут.
– А ты откуда знаешь?
– Ездил маму встречать.
Александра вдруг неожиданно для себя самой обняла его. Стало стыдно, что она, переживая о своих мелких невзгодах, невольно ударила ребенка по больному. Странно, но Гриша не сопротивлялся, не напрягся, а доверчиво обнял ее в ответ, и она расплакалась уже всерьез.
– Так, хватит, – приказала она себе и шмыгнула носом. – Спасибо тебе, милый, за помощь.
– Не спасибо, а давайте в такси звоните.
Александра стремительно пронеслась по дому, устраняя источники возможной опасности. Заставила Гришу предъявить свой телефон, убедилась, что он заряжен, ее номер стоит в быстром наборе и ребенок знает, как вызывать специальные службы. Только после этого вызвала такси.
Прибыв без опоздания, Александра немного успокоилась, но поймала свое отражение в стеклянной двери и чертыхнулась. Стремление успеть к Мешкову поглотило все ее внимание, и она упустила из виду, что одета черт знает во что. На ногах кроссовки, а попу даже не облегают любимые Мешковым джинсы, нет, пятая точка банально упакована в бесформенные черные брюки, не стесняющие движений и удобные для прогулок с детьми. Старая Катина куртка тоже не облагораживает силуэт, а на лице не только ни грамма косметики, но следы недавних слез еще полностью не пропали.
Действительно, чумичка! А она так хотела после долгой разлуки предстать перед Мешковым в образе утонченной красавицы и вчера продумала этот образ до мелочей…
Что подумает бедный Всеволод, когда увидит, что любовница встречает его так, будто выскочила в булочную?
Может, ему будет стыдно подойти к ней на виду у всего аэропорта! А вернее всего, Мешков просто не узнает свою даму сердца в этой расхристанной домохозяйке. Александра уже почти поддалась трусливому порыву выскочить на улицу и сесть в автобус, как в зале появился Всеволод. Пассажир без багажа, не особо примечательный высокий жилистый мужик средних лет, одетый неброско и недорого. Очень средний «средний класс», приличный, респектабельный и скучный. Мешкова никогда не узнавали на улице, на себя концертного он становился похож, только когда переодевался для работы в саду: заляпанные землей старые джинсы и футболки мало отличались от его сценических костюмов.
Всеволод увидел ее, и лицо его просияло. Подойдя, он обнял ее так стремительно и сильно, что Александра сразу забыла о своих страхах.
Когда они встречались, Мешков почти не бывал у Александры, в основном она у него. Трудно сказать, отчего так повелось: то ли призрак Виктора слишком сильно ощущался в ее квартире, то ли боялись столкнуться с родителями Александры, а может, просто обоим больше нравилось проводить время на природе, чем в городе. Поэтому она была убеждена, что из аэропорта они поедут к Всеволоду в деревню, и совсем не подумала, что дорога туда-обратно сожрет добрую половину времени, которое Мешков выкроил для встречи с возлюбленной. Оставался один путь – к ней. Что ж, так даже лучше: дома быстренько переоденется в платье и накрасится, чтобы Мешков все-таки увидел ее красивой, но, как только они вошли в прихожую, Всеволод сразу набросился на нее.
– Ну подожди, – вяло отбивалась Александра. – Тебе же надо прийти в себя после перелета, набраться сил…
– Я хочу быть без сил, – хрипло говорил он, тесня ее к кровати. – Хочу погрузить тебя в пучину наслаждения и наблюдать, как ты покоряешься моей власти…
Тут он не выдержал и расхохотался.
– Давай уже. – Александра откинула одеяло.
…Потом он приподнялся на локте и стал смотреть на нее, но Александра почему-то совсем не волновалась, как выглядит в мягком свете бра и не слишком ли блаженное у нее выражение лица, недопустимое для культурной женщины.
– А ты изменилась, Саша, – вдруг сказал Всеволод.
– Да?
– Ага. Ты всегда была такая четкая, а сейчас какая-то наоборот зыбкая, будто светишься изнутри. Будто сияешь.
– Тебе не нравится?
– Нравится. Мне все нравится в тебе. Все меняется, сегодня солнце, завтра дождь, потом ураган, но не скажешь же – это не моя планета.
– Оставь свои поэтические штучки. Ты сейчас не на работе.
– Ладно. Пойдем тогда пожрем?
Александра похолодела. Вот оно – крах отношений и позор всей ее жизни! Пожрем! О, если бы можно было сейчас провалиться сквозь землю, она обязательно бы это сделала.
Занимаясь детьми, она почти перестала себе готовить, а когда пришлось гнать книгу – перестала абсолютно. Александра ела дыню, благо, сентябрь на
