— Если уж вы собираетесь есть с нами, ведите себя нормально, — сказал он таким голосом, что все поежились, как от ледяного ветра, и хихиканье мгновенно прекратилось. Ученики, опасливо поглядывая на наше грозное величество, испуганно подождали, пока мы с Наткой возьмем суп себе и королю с Гефом, и принялись по очереди наполнять свои чашки.
Еды, как ни странно, хватило всем, даже фрейлине: она пребывала в полудреме, однако вяло глотала суп, который ей по очереди ловко вливали в рот Иа, Геф и Лен. Остальные шумно чавкали, с довольным видом стирали в порошок привлеченных костром ночных бабочек и спорили у кого это лучше и быстрее получается. Лид в прениях не участвовал: он отдал пустую миску Натке и сидел, положив руки на колени и с отсутствующим видом глядя в костер. Я проследила за его взглядом, и не зря: оказалось, что король втихую развлекался созданием огненных фигурок на краю костра. Сегодня ему пришла охота изобразить кого-то вроде танцовщицы в длинном платье, которая плясала на углях.
— Ого, — сказал Геф, тоже заметив огненную фигурку. — А я так не умею. Я лучше могу усыпить, головную боль сделать, или чтоб живот скрутило…
С этими словами он повел рукой. Все мы, кроме Лида, одновременно и опасливо поглядели на свои животы, но оказывается, Геф просто хотел попробовать управлять огнем. Никакой фигуры у него не вышло, зато костер на миг превратился в вертикальный столб и фыркнул снопом искр.
— Говоришь, что не умеешь, так не брался бы! — рассердилась Иа, хлопая себя по платью. — Теперь дыры будут!
— А у фрейлины юбка горит… — тихо сообщил Адар. Мир, хлопнув по фрейлине ладонью, сшиб маленький огонек, Фир рассмеялся и зевнул.
— Спать что-то уже охота…
— От колдовства, наверное, — догадался Лен и вопросительно поглядел на Лида. Лид отвел глаза от огненной танцовщицы, которая тут же потухла, и кивнул:
— Да, ты прав. Идите спать, завтра вам нужно будет целый день набирать силу. Геф, не забудь усыпить фрейлину, у нее один глаз открыт.
— А, ну да, — Геф небрежно придержал пытающуюся проснуться фрейлину за плечо, и она тут же уснула обратно.
— Мда, — сказала Натка. — Небось, на всю жизнь вперед она у нас выспится.
Геф подтверждающе гыгыкнул и, встав, нахально потянул мою подругу за руку.
— Пошли давай, Рет же сказал всем спать.
— Мне-то что, я не колдую, — удивилась Натка.
— Зато ты готовишь. И вообще, всем — значит всем. Кроме Сони, ясно, — добавил он, покосившись на короля.
— Ладно уж, пошли, — сдалась подруга. — Все равно зеваю уже. Сонька, до завтра.
Я махнула рукой. Остальные тоже начали постепенно расползаться от костра и забираться в палатки. Фрейлину утащила Иа. Король сидел на месте, я, хоть и хотела спать, тоже. Дождавшись, пока мы останемся одни, я, позевывая, поинтересовалась:
— Ну что, будем делать статую?
— Да, а то глина засохнет. Соня, ты можешь идти спать.
— Да ладно, я посмотрю, а может, подскажу тебе что, мне же со стороны виднее, как ты выглядишь.
Лид не возразил, спродуцировал волшебный огонь в форме маленького висячего фонарика, и при его синеватом свете мы, подойдя к трону, принялись в четыре руки ваять поддельного короля.
Я усиленно участвовала в первой стадии процесса, пока надо было облеплять глиной спинку трона и каркас, на который мы приспособили ветки. Когда вся куча глины пересела с земли на трон, Лид отогнал меня в сторону и принялся за дело сам. Я чистилась при свете магического огонька и готовилась подсказывать, так как хорошо знала, что без зеркала человек не сможет нормально увидеть себя со стороны. Но король помощи не просил и шлепал по глине, как автомат, без остановки. За считанные минуты бесформенная куча начала приобретать черты человеческой фигуры. Не успела я опомниться, как король с легкостью воссоздал точно такой же костюм, в каком я его впервые увидела, и даже, кажется, так же уложил волосы. Лицом статуя пока что смахивала на вареную мумию — из-за нечетких линий носа, отсутствия рта и неровных глазниц. При синеватом свете магического огонька она выглядела, мягко говоря, неприветливо. Я отвела глаза и поежилась. Было холодно и очень темно из-за отсутствия луны. Вдалеке тихо квакали, как теперь я знала, далеко не лягушки, слабо чирикали, как я надеялась, именно птицы, от палаток доносился чей-то храп, хорошо слышный в общей тишине. Повернувшись обратно, я увидела, что статуя уже успела обрести вместо неразборчивых варежек руки, и даже с перстнями…
— Ли-ид, — решила я нарушить молчание. Король отозвался негромким звуком «эй», который меня не смутил: я знала, что это по-варсотски значит что-то вроде «ага».
— Что я хотела спросить, — продолжила я на вавилонской смеси наших языков, — а тебе перстни нравилось носить? Сейчас-то понятно, что ты их не носишь, а вот раньше…
— Не могу сказать, что нравилось. Просто это была обязательная часть моего вида, все высокородные их носили. Иногда это действительно удобно, если перстень жесткий, острый или тяжелый… — Лид показательно ткнул в воздух кулаком. — Со Сьедином вот пригодился.
— Хм, — отозвалась я, от холода чуть ли не с головой уходя в свое просторное варсотское платье. — Ты лицо-то делать будешь? А то оно какое-то жутковатое. Может, тебе зеркало нужно?
