— В таком случае, чем паниковать, повтори это во время, оставшееся перед экзаменом, — посоветовал он.
— Да много там повторять!.. Я пока тут с тобой возилась, расколдовывала, время потеряла. Можешь повернуться, кстати.
Лид опять сделал «налево-кругом» и, посмотрев на меня, изрек:
— Если даже и много, то от причитаний это количество не уменьшится. Лучше бы ты сделала, как я говорю.
— А если попадется то, что я не знаю, и я не сдам?! — с надрывом провыла я, пытаясь, без особой, впрочем, надежды, надавить королю на жалость, и получила полный недоумения взгляд под снова поднятыми бровями.
— Я надеюсь, Соня, ты понимаешь, что важен не сиюминутный факт сдачи или не сдачи экзамена, а знания, которые ты получишь? Экзамен ты можешь сдать еще раз, когда будешь знать все.
— Ну да, конечно, остроумно, — выдохнула я, засовываясь в ботинки. — Остаться на осень. Меня родители убьют.
— У вас такие строгие порядки в семье? — принял мои слова за чистую монету король. — А, я понял по твоему лицу, что это опять какая-то идиома: В любом случае, пока я здесь, никто тебя убить не сможет.
— Ты, я надеюсь, не пойдешь со мной на экзамен? — спросила я с опаской и получила немедленный ответ:
— Пойду. Не беспокойся, я помню твои просьбы и не буду сам ни с кем разговаривать или мешать тебе.
— И не говори никому, пожалуйста, что ты король, — попросила я, сдаваясь, — все равно не поверят, только смеяться будут.
— Ну, от смеха простолюдинов мне, как у вас говорится, ни холодно ни жарко, — отмахнулся Лид, превращая домашний костюм в джинсы с пышной рубашкой, — но смысла доказывать свой титул у меня нет: я все равно хоть и король, но не вашего мира.
— Королей мира у нас вообще нет.
— У нас тоже. По крайней мере, не было, когда меня заколдовали.
Я кивнула, собрала учебники и вышла из квартиры, приняв от родителей пожелание ни пуха ни пера. Тогда же я вдруг заметила, что трясти меня перестало, и ужас перед экзаменом несколько отступил.
Король материализовался рядом со мной, как только я вышла на лестничную клетку. Молча мы спустились по лестнице и возле дома столкнулись с Наткой.
— Опа! — воскликнула она. — Ты чего это, твое величество, на моцион собрался?
Лид, понятное дело, возвел глаза и не ответил, а я сказала:
— Он со мной, охраняет меня от чего-то там. Не разубеждай его: бесполезно.
— Очень надо, — передернула плечами Натка и поморщилась в Лидову сторону, после чего крепко схватила меня за локоть:
— Пошли быстрее.
Таким образом, мы с Наткой рысью помчались впереди, а Лид, видимо, считая ниже своего достоинства идти рядом с простолюдинкой, держался на некотором расстоянии от нас.
Как всегда, когда мы куда-то спешили, нас беспрерывно дергали прохожие с дурацкими вопросами и предложениями. Нам с Наткой попытались возле метро сунуть какие-то книги, а Лида пара человек спросила, как пройти к кинотеатру.
— Не знаю, я не из этого мира, — отозвался он спокойно, и прохожие, захихикав, отстали.
— Чего, ты, ваше величество, и на экзамен с нами попрешься? — поинтересовалась Натка, обернувшись.
— Не надо! — крикнула я, упреждая ответ короля. — Никто меня там не съест, а если двойку и влепят, то за дело… Надо было учить, а не с тобой возиться.
— Действительно, возиться со мной не стоило, — согласился король, — я уже давно не ребенок.
— А что, с тобой в детстве кто-то возился?! — изумилась Натка. — А я думала, розгами воспитывали, уж больно ты дружелюбный у нас вырос…
Я ткнула подругу локтем и опасливо обернулась на Лида. Король, конечно, не рассердился: ноги его машинально шагали за нами, а в глазах застыла задумчивость.
— Меня мало били, потому что даже родственник не имеет права сильно наказывать особу королевской крови, — сказал он медленно, со странным выражением голоса. — Я плохо помню то время, но, по-видимому, я воспитывался нормально: мои родители стали заколдовывать друг друга лишь по достижении мною шестнадцатилетия.
— Ишь ты, — хмыкнула Натка, — сразу чувствуется — благородные! Не какие-то плебеи…
— А почему плохо помнишь? — удивилась я, — я вот хорошо помню свое детство.
Лид нагнал меня и пошел рядом, склонив голову.
— Почему? — спросил он негромко.
— Не знаю почему, помню и все!
— Неправда, — отрезал король, будто я уже была на экзамене, — наша память устроена так, что мы хорошо помним то, что мысленно несколько раз проигрываем про себя, вспоминаем. То, что не повторяется, довольно быстро исчезает из памяти.
