заколдовал и даже, вроде бы, не особо разозлился, а закинул ногу на ногу и, совершив небрежный взмах отягощенной кольцами рукой, прохрипел:
— Раз вы мои гости, садитесь.
Позади нас возникли два больших шикарных стула: на Натку с Леней, конечно, никто не рассчитывал. Лид, не заставляя себя долго упрашивать, уселся, я уселась тоже. Сьедин снова напыжился, явно пытаясь казаться грозным, и быстро спросил:
— Из какого вы королевства, король Лидиорет?
— Из Варсотского.
— А, да, я слышал о вашем мире, — Сьедин нарочито небрежно кивнул. — Говорят, у нас были общие предки.
— Даже более того: говорят, что короли Варсотского королевства много веков назад поселились в вашем мире и основали династию, — отозвался Лид все тем же спокойно-житейским тоном. — Думаю, с этим и связана ваша старинная роспись на потолке этого зала, где показывается, что вы пришли со звезд.
Сьедин резко задрал голову вверх, показав тощую шею и острый кадык. Его корона звонко стукнула по трону. Он ничего не ответил на Лидовы слова, но когда опустил голову, я заметила, что расстановка сил между королями будто бы слегка изменилась в Лидову пользу. В это время Сьедин посмотрел на меня и без церемоний поинтересовался:
— Зачем вы приволокли в мой тронный зал своих слуг и фрейлину?
— Это не фрейлина, — сказал Лид, ловко пустив мимо ушей вопрос о слугах.
— А кто? Ты же не колдунья, девушка, я вижу, — малолетний король нагло подмигнул мне. Я неловко отвела глаза.
— Это Соня, — сказал Лид негромко. — Она моя спасительница.
Сьедин снова посмотрел на меня, на этот раз не масляным, а внимательным и даже как будто обиженным взглядом.
— Зачем ты его спасла? — вдруг поинтересовался он.
— Хотела и спасла! — не успев подумать, брякнула в ответ я и сама чуть не померла от ужаса. Тут, разряжая обстановку, прозвучал негромкий смех Лида.
— Прямота, Соня, конечно, естественна для вашего с королем Сьедином возраста, но вы друг друга не так поняли. Любому королю всегда хочется узнать, что двигало спасителем, когда он это спасение совершал.
— Мной двигало… — начала я и откашлялась, как на экзамене. — Мной двигало… Ну, много что. Во-первых, я не поняла, куда я попала, во-вторых, из людей вокруг была только статуя, а говорить она не умела, в-третьих, она была похожа на… — тут я вовремя сообразила, что ни к чему мне распространяться о своих снах, и скомкано докончила:
— …Похожа на человека. Вот я и подумала, что если бы он был живой, я бы с ним поговорила. И сказала, что жалко, что он неживой…
Сьедин откинулся на спинку трона и презрительно расхохотался. Ржал он старательно и долго, а я смотрела на него и думала, что всегда терпеть не могла закомплексованных подростков.
— Женщины… — выдохнул он наконец сквозь смех. — Что с них взять, ни ума, ни логики. В общем, по случайности вас расколдовали, я понял.
— Как говорят в мире моей спасительницы, случайность — это непознанная закономерность. Ну а что до женского ума и логики, то они, несомненно, проявляются гораздо лучше, если женщина не заколдована.
Вывалив все это, Лид с безмятежным видом уставился в глаза Сьедину. Натка позади моего стула тихо икнула, мне вспомнилась известная присказка «сделал гадость — сердцу радость». Сьедин, явно не умеющий скрывать свои эмоции, то ли в силу возраста, то ли темперамента, раза три переменился в лице и, остановившись на самом мерзком его выражении, прошипел:
— Между прочим, ваше величество, до меня тут дошли сведения, что вы обозвали мою любимую фрейлину простолюдинкой. А ваша спасительница-то тоже не высокородная изначально. Высокородной ее сделали вы, так же, как я — свою фрейлину.
— Простите, ваше величество, — почти ласково сказал Лид. — Но вы, как говорят в мире моей спасительницы, сейчас сравниваете пень с ярмаркой.
Сьедин в ответ молча и зловеще сморщил нос. Я заерзала на стуле, поглядывая на Лида и не понимая, почему он все время лезет на рожон: эдак мы отсюда точно живыми не выйдем, если он будет продолжать хамить… Но, видимо, для высокородных в разговоре считалось нормальным периодически показывать зубы, потому что нас опять благополучно не заколдовали. Наоборот: Сьедин перестал морщить нос, сошел с трона и направился к нам широкой покачивающейся походкой обычного нахального юноши, по дороге небрежно шевельнув пальцем. В результате перед нами образовался развесистый стол с яствами, а напротив нас — еще более развесистый стул-трон, на который и пересел Сьедин, пригласив нас:
— Можете разделить со мной трапезу.
Лид кивнул, но ничего не взял, и, мало того, еще и схватил меня сразу за обе руки под столом, при этом не меняя светского выражения лица. Я же почувствовала, что моя благостная улыбка явно покривилась, а по спине прошлись ледяные мурашки. Близкое соседство со Сьедином и его непонятное поведение действовало мне на нервы. Прав был Лид: от короля, как бы он ни выглядел, можно ожидать чего угодно…
Сьедин тем временем посмотрел нам за спину и сказал недовольно:
