– Ходят тут всякие! – в гневе бормотал Андрюха, прыгая от холода подобно длинному пингвину. – Где же покупатель гусака, чёрт его возьми?!
Дело шло к трем часам ночи. Луна с облачками традиционно игрались, то сходясь, то расходясь. Бутербродов отбросил мысль о костре и пытался сосредоточиться.
– Подходите, налетайте! Продаю гуся недорого, всего за неразменный рубль, – разносился над перекрестком его одинокий голос.
Вдруг упал с небес, посвистев в воздухе, белый сгусток, покачался и завис перед полуночником, вея и реясь на уровне глаз в безлунном мраке.
– Мама! – прошептал продавец. От неожиданности он оступился и сел на задницу.
Задорный голосок деловито спросил:
– Уй, Андлюх, ты Афлодиту, случаем, не узлел?
Небесный пришелец забавно картавил.
Облачко поцеловало на прощание луну и уплыло восвояси. В голубоватом свете взору предстал ребёнок лет пяти, сотканный из серебряных нитей. Золотые кудри, два огромных зеленых глаза. На теле отчётливо виден пупок, а в сильной ручке зажат лук.
– Оглох, что ли? – проказник дрыгал от нетерпения ножкой, смотрел с любопытством.
– Ты к-кто?
– Глек в манто! Не видишь что ли, Купидон! – весело защебетал воздушный мальчишка и добавил игриво: – Пущу сейчас стлелу в глудь, мигом в Юльку влюбишься. – В пальчиках проказника возникла тонкая палочка. – Хочешь?.. А-ха-ха!..
Андрюхе надоело бояться, и он встал. Степенно отряхнул задницу, подобрал сумку. Где ты учился, там я преподавал, малыш… Доктор ласково улыбнулся, сложил щепотью пальцы и пощекотал гостю животик.
– У-тю-тю.
Подушечки пальцев охватила нега, словно Андрей засунул пальцы в растаявший шоколад. Он помлел немного и спросил с подмигушкой:
– Эй, а кто такая Афродита?
– Моя любовница! – гордо ответил сорванец и задрыгался всем телом. – Ой-ёй, щекотно, – пискнул и отлетел на метр, вымолвил с насмешкой: – Ты чего, Андлюха, не историк?
История ничему не учит, но сурово наказывает за незнание уроков. Доктор решил обидеться: не для того он здесь торчит, чтобы терпеть колкости от гребаного привидения. Он упёр руки в бока и заорал:
– Вали отсюда, хренов Карлсон! И немедленно!..
Обида купидонов гораздо болезненней, чем человеческая. Для человека – так уж точно. Ну, каждому своё. Небесный гость отбросил оружие любви и показал издалека записочку в виде сердечка.
– Видишь, Ломео недоделанный? Это посланьице от Литочки. Она хочет тебе отдаться, но… – сердечко разлетелось на мелкие кусочки, разорванное в клочья. – Будем считать, что я её желание потелял…
Амур резво подлетел и нежно шепнул в оторопевшее ухо доктора:
– Кули бамбук, чувак! И площай!
Небесный сорванец взмыл вверх, полетел на восток и вскоре исчез в небесах.
Андрюха искренне расстроился, даже магический обряд поблек в сознании.
– Стой, сволочь! – запоздало спохватился сердцеед, но было поздно. Проштрафившийся обольститель, грустя, полез в карман за сигаретами.
– Молодой человек, мне кажется, вы продаёте, – прозвучал от крестов глухой голос.
Если тебе кажется, то крестись, подонок! Или, наоборот, прячься, пока не закрестили нахрен. Задрали мистические нескладухи и тупорылые прохожие. Если ни черта не получается, значит, и не получится. Сумку с гусаком в помойку, а тело в койку…
Бутербродов, реагируя на голос, повернулся к кладбищу, что на западе. Нервы дрожат от гнева, мысли – тоже.
Перед ним стоял маленький хрен с бугра, одетый в чёрный плащ с капюшоном. Луна мутно оттеняла сморщенное лицо и прядь седых волос. Глубоко запавшие, близко посаженные зеленые глаза рассматривали доктора с мрачным интересом.
– Вы продаёте?! – настойчиво повторил старик. Жёлтым металлом блеснули зубы.
Звёзды сошлись, теперь важно не дать им разойтись. Интуиция подсказала Андрюхе, что это и есть долгожданный покупатель. Риточка мгновенно была забыта, и доктор приготовился к сделке. Насколько, конечно, позволяли дрожь души и коленок.
– Да, продаю гуся за неразменный рубль, – ответил Бутербродов, насколько смог равнодушно.
– А гусь-то добрый? – осведомился старикан.
– Шикарный! – с превосходством ответил врач.
– Покажи товар, – попросил незнакомец.
– Смотри.
