Девушка быстро пробежала обе рецензии глазами и улыбнулась:
– Действительно дилемма. Один хвалит, другая ругает во все корки. Знаете что, купите своей тетке какой-нибудь роман Джейн Остин. Старая надежная классика.
– Джейн Остин она читала, – обиделся за несуществующую тетку Густав. – Или смотрела, по крайней мере.
– Да, в самом деле, столько выходило экранизаций в последнее время. Ну тогда, может, ваш любимый роман?
– Я люблю «Моби Дика», а это совсем не дамское чтение, – похвастался Густав.
Разговор успешно завязался.
– «Всякий раз, как ипохондрия настолько овладевает мною, что только мои строгие моральные принципы не позволяют мне, выйдя на улицу, упорно и старательно сбивать с прохожих шляпы, я понимаю, что мне пора отправляться в плавание, и как можно скорее», – радостно процитировала девушка, к немалому удивлению Густава. – В самом деле не дамское, а жаль. Тогда… я даже не знаю. «Век невинности» – отличный роман, но тоже была экранизация, и неплохая. Что же еще ей предложить?
О, знаю. Попробуйте Сигрид Унсет. Отличные романы и не очень известные. Кроме того, там есть продолжения, и если тете понравится, то она надолго обеспечена чтением. Правда, концовки печальные, но это как в жизни.
– Что ж, попробую. Спасибо за совет, журнал ваш. И… – внезапно его осенило, – подскажите, где в этом городе книжный магазин, я здесь недавно.
– Здесь недалеко, но, боюсь, не смогу объяснить: он в переулке, а папа всегда говорил, что у меня географический идиотизм. Давайте я вас лучше провожу, мне как раз по дороге на работу.
– Отлично!
День, начавшийся так погано, неожиданно стал складываться.
– Огромное вам спасибо. И от меня, и от тети. Кстати, разрешите представиться, меня зовут Густав. Густав Гринблат. Я… занимаюсь недвижимостью.
– Я – Хизер. И ненавижу шутки про «Хизер из Хизерфолл». Они по большей части несмешные.
– Спасибо, что предупредили. Я как раз собирался, просто с языка сорвали, а в самом деле, прозвучало бы глупо. Хизер – прекрасное имя для любого города. Я, честное слово, всегда любил вереск. А вы?
– Я тоже. У меня не было выбора: его просто невозможно не любить.
– В самом деле. Знаете, я однажды был в Шотландии…
День решительно налаживался.
Своего будущего мужа Юля встретила прямо в офисе. Костя налаживал у них компьютерную сеть. Юле он показался симпатичным, она задала несколько вопросов о программах, попросила установить кое-какие утилиты и «скринсейвер, где кошка гоняется за курсором». Видимо, Костя тоже решил, что Юля симпатичная, и пригласил ее в кафе после работы.
Любить там, собственно говоря, было нечего. Приятный парень, серьезный, основательный, добродушный, но, что называется, «без огонька». В СССР был в ходу такой «мем»: «крепкий хозяйственник». Обычно его употребляли как характеристику председателя колхоза или директора какого-нибудь предприятия. В сознании Юли эти слова намертво прилипли к Косте.
Но она уже пережила, а точнее, наблюдала сотню, если не тысячу, любовных историй. Теперь ей нужно было другое: реальная жизнь, дом, ребенок. И Костя дал ей всё это. К свадьбе она почти убедила себя, что любит его. По крайней мере, она его ценила. «А ведь ценить даже важнее, чем любить», – думала она. О том, что чувствует Костя, а тем более о том, что он чувствует на самом деле, она просто не задумывалась. Не хотелось.
Только никаких подземных питающих ключей, как подозревала Юля, она никогда не найдет. Максимум – таинственный неистощимый источник дамских романов. И то хлеб. Другие и этого лишены. Как они выживают?
Свадьбу они сыграли дома. Так хотела мама: она с подругами накрыла великолепный стол и очень им гордилась. В свадебное путешествие поехали в Финляндию. Этого захотел Костя. Они сняли коттедж недалеко от Порво. Костя ловил рыбу, налаживал забарахливший компьютер на ресепшене и был совершенно счастлив. Юля забеременела в медовый месяц. Этого хотела она, и ее желание исполнилось. Можно счесть подобное чудом, но, скорее всего, это был лишь статистический выверт. Так или иначе, а Юля была довольна.
Всю беременность она ходила и мурлыкала из Окуджавы:
Рожать было больно, но совсем нетрудно. «Некоторые зубы сильнее болели», – бурчала про себя Юля, вспоминая детство, когда молочные зубы лечили без обезболивания. А вот «священное материнство» преподнесло сюрприз. Юля очень скоро почувствовала себя в ловушке. Она не знала тех недомоганий, на которые жаловались
