Меня так и подмывает спросить…
— Слушай, а как ты вообще очутился на Дарии? — Любопытство все же берет верх. — Почему ты всегда уходишь от ответа? Я ведь сто раз задавала тебе этот вопрос.
Губ Эвана касается невеселая улыбка.
— Позволь, я уйду от него и сейчас.
Вслед за Эваном в кабинет заходит отец Марк, успевший съездить на встречу с каким-то опальным строителем и получить от него голографическую карту императорского замка.
Последующие два часа мы со священником и Эваном пытаемся сообразить, как лучше добраться до императорского хранилища, в котором находится Жезл Власти. Однако пока все тщетно. Слишком сильная охрана. Слишком хорошая просматриваемость помещений.
— Самое интересное, что сам Жезл почти не охраняется. Внутри хранилища нет стражей, — вспоминаю я. — Зато в коридорах ее хоть пруд пруди. Да еще ведуньи-смотрительницы почти на каждом шагу.
— В хранилище охрана и не нужна. Не думаю, что найдется вор-самоубийца, который рискнет прикоснуться к кристаллу. Ты, естественно, не в счет. — Эван прокручивает трехмерное изображение карты в поисках слабого звена.
Отец Марк отрывается от сенсорной панели, на которой то и дело вводит очередные координаты, просчитывая возможные планы действия.
— Интересно все же, почему ты не реагируешь на кристалл. — Священник бросает на меня заинтригованный взгляд.
— А я откуда знаю? — фыркаю в ответ. — По мне, так всему виной мамуля! Так пить и нюхать порошок забвения во время беременности! Как мы еще с Анигаем с тремя руками и ногами не родились.
Беззаботно смеюсь над собственной шуткой. А что мне, от правды плакать, что ли? Альтаирец с сочувствием смотрит на меня. Настроение портится. Ненавижу, когда меня жалеют. Это унижает.
— Ну а что? Помнишь в Катаре Катрю двухносую? Ту, что у рынка жила. Милостыню просила. Ее мамаша тоже по-черному бухала, пока вынашивала. Результат в прямом смысле налицо. Мне еще крупно повезло, что аномалия в толстокожесть ушла, а не в раздвоение носа…
Эван невесело усмехается.
— Ты неисправима.
— Честно, говоря, дочка, я сильно сомневаюсь, что Акраба стала причиной твоей «аномалии», — делится соображениями священник. — Думаю, твоя способность прикасаться к топливным кристаллам не проклятие или, как ты говоришь, уродство, а дар. Божий дар. Главное, понять, зачем Господь дал тебе его. Такими дарами не стоит впустую разбрасываться.
Скептически смотрю на священника. Все же он конченый оптимист.
— Отец Марк, ну какой дар? Нет, спасибо, конечно, что благодаря ему с голоду не сдохли с братом. На Черном рынке за топливные кристаллы всегда хорошо платили, а так… Не дар, а сплошное недоразумение. Ну сами посмотрите, в какую историю из-за этой моей способности мы все вляпались. Разве это Божий дар?
— Пути Господни неисповедимы, — задумчиво улыбается отец Марк, выключая сенсорную панель. — Я проанализировал данные. Боюсь, мы не сможем вернуть кристалл на место без помощи Верховной Ведуньи. Слишком сильная охрана. Думаю, чтобы нейтрализовать стражей, Глэдис использовала не только сонный порошок, но и магию. А такого добра в нашем арсенале нет.
— Тогда предлагаю не усложнять ситуацию.
С удивлением смотрю на Эвана:
— Это как?
— Зачем пробираться к Жезлу Власти тайком, когда это можно сделать в открытую?
С изумлением смотрю на парня. М-да… Похоже, после укуса драга альтаирец совсем тронулся головой. Недаром у него до сих пор температура держится.
— И как ты себе это представляешь? Подходим мы такие к стражам и говорим: «Эй, ребята, мы тут украденный кристалл на место вернуть хотим…» — откровенно ерничаю я.
В отличие от меня отец Марк воспринимает слова парня куда серьезней:
— Уж не хочешь ли ты?..
— Почему бы и нет? Я вполне могу попросить Дэмониона показать мне Жезл Власти. Устроить, так сказать, небольшую экскурсию.
— Но ты не сможешь сам поменять кристалл.
— Я — нет, а она — да. — Альтаирец даже не удосуживается повернуть голову в мою сторону, в его голосе опять звучат холодные металлические нотки. Видно, вновь вспомнил, что я шатера.
Мое подозрение подтверждается.
— Пойдет со мной как шатера. Император же сам подарил мне ее. Думаю, он не будет против, что я прихвачу на экскурсию свою куклу.
