— Эван, да очнись же ты! Это политика! На кону стоят жизни миллиардов людей! Равновесие сил во вселенной теперь зависит только от тебя. От твоей мудрости! — Отец Марк устало вздыхает, сбавляя тон. — Ты больше не Эван… Понимаешь?
Похоже, у моего наставника подошли к концу все аргументы, раз он начал пороть какую-то чушь. Что значит — я «не Эван»?
— Не Эван? — Невеселая усмешка касается моих губ. — И кто же я тогда?
— Ты Иоанн Дрогвард Второй, император Альтаирской империи, — устало произносит священник и задумчиво добавляет: — Похоже, мой мальчик, это с самого начала и была твоя судьба.
Так трудно и страшно осознавать правду. Признавать, что Айрис все-таки права…
Да… Я могу быть женой младшего, «запасного» сына императора Альтаира, сына, который никогда не взойдет на престол. Но дарийка — дочь своего народа, который веками воюет с Альтаиром, — не имеет никакого морального права быть законной супругой правителя Альтаирской империи. Потому что это нонсенс! Абсурд! Глупость! Это то, что никогда не примут и не простят своему повелителю его же подданные-альтаирцы. И мне это надо четко понять и принять.
Не ради себя.
Ради Эвана.
Ради памяти о его родных, которые так хорошо приняли меня, хотя с легкостью могли бы отвергнуть.
Я не могу их предать, подвести.
Все еще сижу в спальне. Жду десять, пятнадцать, двадцать минут. Полчаса. Час. Наконец появляются они: взбудораженные Айрис и Дерек. При виде живой меня толстяк-землянин меняется в лице. Похоже, он не поверил дочке посла, что я «воскресла».
Это позже, спустя несколько лет, я осознаю, что с точки зрения прагматичного Дерека мой поступок был абсурден: сойти с императорского звездолета в последнюю минуту, чтобы променять роскошную, спокойную жизнь на Альтаире на непредсказуемую, полную опасности рядом с Эваном на Дарии.
Кажется, именно тогда отношение Дерека ко мне раз и навсегда изменилось. Исчезли пренебрежение, высокомерность. На их место пришли уважение, верность и преданность, которые стали фундаментом для крепкой, мало кому известной и мало кому понятной дружбы. Дружбы с будущим генералом Земного Альянса, национальным героем Пятой межгалактической войны. Дружбы, которую мы пронесем втайне от всех через всю жизнь.
Но все это будет потом, а сейчас…
…Я, с трудом сдерживая слезы, смотрю на растерянного, неуклюжего восемнадцатилетнего парнишку. Он делает шаг ко мне… Не выдерживаю: бросаюсь в объятия к Дереку. Хоть один близкий человек, способный разделить со мной боль утраты!
И тут меня прорывает: я реву, реву, реву… И он тоже плачет вместе со мной. Но если у Дерека это слезы боли вперемешку со слезами радости за друга — хоть кто-то из родных Эвана остался в живых! — то у меня это плач о том, чего уже никогда не вернуть. Об утраченной семье, любви и счастливом будущем.
3. АТАРКСИС
Клоун. Напудренный, накрашенный, в нелепом модном парике, несуразной вычурной одежде, сшитой по последнему писку земной моды.
Паяц — по-другому не скажешь. Уж точно не таким хотелось бы видеть наследника Дарийского престола.
Но полбеды — клоун. Что еще хуже: глупый, поверхностный, трусливый и безответственный.
Дурак!
Атарксис — непроходящая головная боль и досадное разочарование Верховной Ведуньи Глэдис.
Старуха заходит в опочивальню троюродного племянника Дэмониона как раз в тот момент, когда этот смазливый самовлюбленный мальчишка наслаждается обществом… противно сказать. Ладно бы шатер! Так нет… своего «задушевного» друга — такого же смазливого манерного мальчонки… Отар их побери! Вот и отправляй после этого подростков на Альтаир, а заодно позволяй им путешествовать на Землю. Такого понабрались — смотреть тошно!
