Возвращаюсь в спальню к Айрис в приподнятом настроении, от которого, правда, не остается и следа, как только я переступаю порог комнаты. За время моего отсутствия девчонка успела не только проснуться, но и сделать выводы из случившегося.
И эти выводы явно не в мою пользу.
— Ты гадина! Предательница! Ты… Ты убийца! — Кукольное личико дочки посла искорежено уродливой гримасой ненависти и брезгливости. — Это ты во всем виновата! Ты меня подставила! Думаешь, я ничего не помню?! Я все помню! Я все знаю! Это ты… Это все ты! — словно обезумев, истерит Айрис. — Ты специально отправила меня к нему! Ты знала, что меня схватят эти чудовища! Это из-за тебя я теперь запачкана… Если кто-нибудь узнает, что я была ночью с ними… Что они… Я никогда теперь не смогу выйти замуж за порядочного мужчину! Ты мне жизнь сломала!
От жутких воспоминаний о прошедшей ночи Айрис взвывает не своим голосом. Мне искренне жалко ее. Хочу подойти к ней, попытаться успокоить, но стоит сделать шаг, как дочка посла выливает на меня очередную порцию незаслуженной ненависти и злобы:
— Не подходи! Не смей! Я опозорена! Ты специально это сделала! Я знаю: ты завидуешь мне! Да! Завидуешь! Я раскусила тебя! Я дочь посла, а ты — никто! Прислуга! Пошла прочь! Вон! Видеть тебя больше не хочу! Ненавижу! Правильно папа говорил, что все дарийки падшие! А я еще не верила ему! Защищала тебя! И вот! Вот она благодарность! Убирайся! Убирайся прочь, тварь!
Смотрю на Айрис — доброго, милого белокурого ангелочка — и с ужасом понимаю, что она кричит абсолютно искренне. Все ее страхи и мысли заняты лишь тем, что она опозорена. А то, что я, рискуя жизнью, вырвала ее из лап харрдрогов, для нее не в счет.
М-да… Зашкаливающая людская благодарность. Вот и помогай после этого людям!
10. НЕДОВОЛЬСТВО ГОСПОЖИ БОРО
Он уехал полчаса назад. Я стояла у окна и смотрела, как Эван в сопровождении кучи незнакомых мне высокопоставленных лиц выходит из особняка, прощается с Айрис.
Когда мой мальчишка-альтаирец спускался по парадной лестнице, я стояла в нескольких метрах от него.
Нет. Он не видел меня. Зато я могла бы окликнуть его.
Подойти.
Обнять.
Но я не сделала этого.
Не смогла.
Не осмелилась.
В чем-то Айрис все же права: я была и останусь прислугой. Элитной. С образованием. Но все равно прислугой. Такой как я, точно не место рядом с Эваном. Не стоит усложнять ему и без того непростую жизнь своим внезапным появлением. Судьба слишком сильно развела нас.
Я точно знаю, что поступила правильно.
Только почему мне так паршиво на душе?
Старательно гоню невеселые мысли об Эване. Переключаю внимание на Айрис. Вот уж кто меня сегодня действительно изрядно удивил! После ее утренней истерики я всерьез полагала, что девчонке потребуется несколько месяцев на реабилитацию, но…
Мне бы ее способность носить маску! Провожая Эвана, Айрис все время улыбалась и беззаботно щебетала. Словно и не было вчерашнего кошмара. Словно еще несколько часов назад она не билась передо мной в истерике. Похоже, страх перед запятнанной репутацией оказался для дочери посла куда страшнее ночного происшествия. Мне бы так уметь изображать, что ничего ровным счетом не произошло.
Наверное, я так никогда до конца и не пойму землян.
Погруженная в свои мысли, сама того не замечая, как оказываюсь на пороге спальни Эвана. Знаю: нельзя, неправильно, но не могу удержаться. Убедившись, что никто не видит, захожу в комнату.
Прислуга еще не успела убраться, поэтому все здесь напоминает о нем. О моем мальчишке-альтаирце. Предательское сердце больно сжимается при виде расправленной смятой кровати, на которой он спал.
Осторожно сажусь на краешек постели, провожу рукой по подушке. Еще несколько часов назад здесь лежал он. Интересно, что снилось Эвану этой ночью? Может, я?
Какой глупый самонадеянный вопрос.
Вряд ли.
Возможно, он уже даже и не вспоминает обо мне.
Чувствую, как к горлу подступают непрошеное отчаяние и злость.
