потащил к себе. Я вырывалась что есть мочи, шипя: «Ты че? Охренел?» – но он прижал меня к себе и тихо произнес: «Дернешься – умрешь! Улыбайся! Тебе что, каждый день делают предложение?» Брюнетка медленно подняла надо мной корону и опустила ее на мою голову. Странная волна прокатилась по моему телу. Я чуть не упала, но почувствовала, что мне не дали упасть. Я качнулась и прикоснулась рукой к своему лицу в надежде, что все это просто страшный сон и я скоро проснусь. Моя рука стала прежней. Зрители изумленно ахали и охали, а я стояла, словно кукла, и чувствовала, что моего согласия на этот брак никто не спрашивал. Может, меня тут снимает скрытая камера? Эй! Ребята! Куда улыбаться? Все ликовали, восторгаясь столь неожиданным совпадением! Ну, просто сказочный конец, епть!
– Вот та женщина, которая сумела покорить мое сердце! – громко сказал император.
– У тебя его нет… – прошипела я, с ужасом глядя на то, как толпа приветствует будущую ячейку общества.
– А ты проверяла? – получила я в ответку.
– Я вообще-то замуж пока не собираюсь… Тем более за такого, как ты! Я лучше в монастырь уйду! – прошипела я, стоя с кислой миной.
– Мужской… боян! Стой молча. Твоего согласия никто не спрашивает, – прошипел в ответ император. – Как там говорили пингвины из «Мадагаскара»? Улыбаемся и машем…
– Тварь бессердечная… – сглотнула я.
– Дома поговорим, – отрезал мой будущий супруг.
Глава 26
Лучшие друзья девушки – это бриллианты!
Меня со всеми почестями привезли во дворец. На душе скребли кошки, а в горле стоял ком. Я не хочу выходить замуж! Я к этому не готова! Тем более, через два дня! Это издевательство какое-то!
– пела моя совесть, так протяжно и грустно, что на душе стало еще гаже. «Да заткнись ты уже!» – вспылила я. Совесть посмотрела на меня и все- таки допела: «венок был приколот из роз… Она на святое распятье… Смотрела сквозь радугу слез». – «Я тебя сейчас придушу!» – рявкнула я на нее. «Нашу песню не задушишь, не убьешь! Не убьешь! Не убьешь!» – задорно пропела совесть, и я перестала обращать на нее внимание.
Слуги уже вешали мой портрет в полный рост рядом с портретом императора. Образцовая королевская чета! Так вот, оказывается, какой портрет видел Джио. На мне было розовое платье, горностаевая мантия, бриллиантовая корона, а лицо было таким, словно меня только что отфотошопили для глянцевого журнала. Ужас! Бе! Хоть бы меня спросили! Я бы нашла фотографию поприличнее! Да и без короны со всей этой царственной атрибутикой. Портрет был приблизительно метр на два, в золотой раме с вензелями. Несколько раз я, а точнее, мое изображение с грохотом упало, нанеся тяжкие телесные повреждения тем, кто командовал «правее-левее, выше-ниже».
«Не стойте и не прыгайте, не пойте, не пляшите там, где идет строительство или подвешен груз!» – ехидно заметила совесть, с восторгом прислушиваясь к ругани и крикам боли.
– Помнится, я обещал тебя повесить? – спросил император, испепеляя взглядом слуг, которые никак не справлялись с возложенной на них задачей.
– Убить – обещал, но каким именно способом – не уточнял! – буркнула я, отворачиваясь от этой душераздирающей картины.
– Может быть, ты чего-нибудь хочешь? – снова поинтересовался император. Ути-пути, какие мы заботливые! Я-то помню, как я тут дрожала от страха, когда меня чуть не прибил, а теперь «ты сего-нибуть хосес?». Тьфу!
– Сдохнуть… – прошипела я. Как можно выходить замуж за человека, которого я почти не знаю и который после недавних событий вызывает у меня смесь страха и неприязни?
– А как же «они жили долго и счастливо и умерли в один день»? – улыбаясь, спросил император, глядя на то, как я злюсь.
– Смею предположить, что она его задушила и в тот же день ее казнили… – мрачно заметила я. – Я хочу умыться, переодеться, принять ванну, причесаться и отдохнуть! А еще хочу, чтобы меня оставили в покое!
