намного лучше. Сейчас бы «принять воанну, выпить чашечку кофэ… Или какаву с чаем».
– Послушай, Сафира, я боюсь, что в таком виде меня не то что на конкурс, меня в город не пустят. Нищие меня первыми заклюют. Им конкуренты не нужны. Да и что я буду делать в городе без денег? Воровать я не смогу! – заявила я, расчесывая пятерней мокрые волосы.
– Это ниже твоих моральных принципов? – поинтересовалась русалка.
– Нет, просто убежать не успею… – шмыгнула носом я.
Сафира сделала мне знак, чтобы я никуда не уходила, и нырнула в воду. Через пять минут ее голова показалась над водой.
– Держи. Пригодится! – сказала русалка и бросила мне увесистый мешочек.
Когда я его поймала, то первым делом увидела руку, которая все еще его сжимала. Правда, это были всего лишь кости, но даже они меня впечатлили до глубины желудка.
– Какая гадость! Это же настоящая рука!!! Фу-у-у-у!!! – взвизгнула я, пытаясь отцепить проклятую руку, похожую на экспонат в кабинете биологии, от мешка.
– Тунец! Я так и знала, что нужно было целиком его тащить… – пожала плечами Сафира. – Я хотела мешочек как подарок оформить, но мне посоветовали именно руку. Рука – это символ дружбы. Я тебе протягиваю руку… Как-то так… Руку помощи и руку дружбы… Символично, не так ли?.. Мне самой так на день рождения подарок завернули, так я просто пищала от восторга.
– Спасибо, – произнесла я, стараясь не смотреть на руку помощи и руку дружбы. – Когда-нибудь я тебя тоже отблагодарю…
Жаль, что мужской скелет почти ничем не отличается от женского, а то я бы с удовольствием что-нибудь да оторвала. Тоже было бы очень символично. Я положила бы это на свои проблемы.
– Да ладно, брось… Я и так чувствую себя немного виноватой… Кстати, я тут по поводу тебя с одним своим знакомым договорилась. Он как раз занимается выбором кандидатов на Империовидение. Его зовут Джио. Скажи, что от Сафиры… Давай, не задерживайся… Удачи! Я буду за тебя болеть, – русалка нырнула в воду.
Я развернула мешочек и увидела золотые монеты. По моим подсчетам и исходя из опыта аукциона, сумма вполне приличная. «Скажи, что от Сафиры…» У меня возникло стойкое чувство дежавю, которое я пыталась отогнать мыслями, что скоро мне удастся если не выбраться из этого мира, то, по крайней мере, вернуть себе свой прежний облик. Или, на худой конец, развлечься. Что тоже неплохо звучит…
Я поковыляла к дороге, придерживая простыню, чтобы ее не унесло ветром. После часа ходьбы у меня появилось ощущение, что я иду в неправильном направлении. В боку кололо, я обливалась потом, но все равно шла навстречу славе. Увидев, что дорога петляет, я решила срезать путь и пройти напрямик. Зацепившись за колючки, я чуть не порвала остатки своей и без того экстравагантной одежды. «Простыня – это очень удобно! – подумала я. – Если я не дойду, то будет чем накрыть мой труп!»
«Сквозь тернии к звездам!» – прокомментировала мой поход по зарослям совесть. После колючей травы я жутко чесалась. Ничего, если что, буду говорить, что у меня проказа. Поют же на сцене люди с выбитыми зубами и прочими дефектами внешности? Неужели проказа станет на пути к моему восхождению на музыкальный олимп?
Подойдя к массивным городским воротам, я увидела огромную очередь. Первой стояла простецкого вида девушка в цветном платочке с козленком на веревочке, утверждая, что это ее единоутробный брат и что они пришли на кастинг. Их пропустили. Потом подошла очередь бабки с гусем, утверждавшей, что она привезла гуся на продажу, а если продать не удастся, то пусть хоть на Империовидении поучаствует, перед тем как его сварят в супе. Их тоже пропустили. Следом за ними стоял мужчина с выводком детей. Человек девять, не меньше. Все они орали, бегали, дергали друг друга, плакали, смеялись, визжали. Вид у мужика был совсем измученный. Он сообщил, что приехал оформлять пособие на детей. Стража пропустила и многодетного отца, предварительно пересчитав детей:
– Все девять ваши? – спросил стражник, очевидно, из праздного любопытства.
– Как девять? – всполошился счастливый отец. – Было же двенадцать! Жанетта меня прикончит! Ладно, не будем переживать. В городе еще трех подберем… Авось и не заметит.
И их тоже пропустили. Народу – не протолкнуться. Чувствую, что стоять мне здесь до глубокой ночи. А потом ночью, в режиме стелс, я, как кунг-фу панда, заберусь по стене, сворачивая шеи страже, и с легким шорохом побегу по крышам домов. Представляю, как я, точно пушечное ядро из Царь-пушки, прыгаю на крышу, а потом пересчитываю этажи, ломая все перекрытия. Сюрпри-из!
Пока я представляла себя ниндзя, одна женщина с криками: «Ну что ж вы за люди-то такие! Пропустите женщину в положении! Ей же рожать скоро!» – ткнула пальцем на меня. Я немного офигела с такого расклада, а потом сориентировалась, выпятила живот и вразвалочку, прикрыв живот руками, стала пробираться через очередь. Люди расступались, сочувствуя моему «положению».
– Пятерня сразу, не меньше… – вздохнула какая-то ветхая бабушка, прищурив один глаз. – Не разродится… Поверьте моему опыту повитухи… Могу адресочек свой дать… У меня каждая вторая выживает!
– Отец-то детишек, поди, счастлив. Скоро ему подспорье будет… – зашумела толпа. – Угораздило бедняжку…
Какой-то мужик потрепанного вида возмутился, мол, почему он должен пропускать беременную без очереди, если он не отец ребенка, но
