Манифест Дзен. Свобода от себя

помешать ему, стать святым. Эти идиоты посоветовали окружить его удовольствиями: «Не позволяй ему узнать, что есть страдание. Не позволяй ему узнать, что есть болезнь, старость, смерть. Вообще не позволяй ему знать об этих вещах. Дай ему утонуть в музыке, в танце, окруженному прекрасными девушками. Выстрой три дворца в разных местах для различных времен года: дворец попрохладней для лета, дворец потеплей для зимы...»

И отец последовал всем инструкциям этих так называемых мудрецов; фактически, их совет сделал его святым. Двадцать девять лет беспрерывной роскоши — он пресытился. И неожиданно, когда он увидел больного человека, это было шоком, потому что двадцать девять лет его предохраняли от знания о болезни, старости или смерти. И когда он увидел эти вещи... Как долго вы можете препятствовать ?

Даже двадцать девять лет его отцу, очевидно, было трудно устроить так, чтобы он не видел увядающего цветка, поблекшего листа, опавшего с дерева. Ночью сад нужно было очистить от всех мертвых цветов, мертвых листьев. Гаутама Будда не должен был узнать, что ждет его в конце.

Но именно это создало ситуацию, в которой он впервые почувствовал усталость, скуку... столько прекрасных женщин. К двадцати девяти годам он стал столь умудренным, каким человеку не стать и за триста лет. За двадцать девять лет он увидел всю роскошь, секс, распущенность. И когда он неожиданно узнал о старости и увидел, как несли тело умершего человека, он был потрясен. Он не был бы так потрясен, если бы с самого начала знал, что люди стареют — это естественно. Эти двадцать девять лет охраны оказались опасными.

Когда он увидел мертвого, он осведомился у своего возничего: «Что случилось с этим человеком?»

Возничий сказал: «Мне не дозволено... фактически, всему городу сказано, что ты проезжаешь этой дорогой, так что ни старика, ни больного, ни мертвого не должно было быть на этом пути. Как он попал... но я не могу быть лжецом: он умер».

И сейчас же последовал второй вопрос: «То же самое произойдет и со мной?»

И возничий сказал: «Не хочу говорить, но это правда, так происходит со всеми. Никто не исключение».

И тут он как раз заметил саньясина в оранжевой робе. Он спросил: «Что это за человек, и что это за одежда?..»

Возничий сказал ему: «Этот человек ищет вечное. Он пришел к осознанию того, что эта жизнь преходяща, создана из того же самого вещества, что и грезы. Поэтому он и начал поиск, чтобы посмотреть, есть ли внутри него нечто такое, что переживет даже смерть, или там ничего нет. Он исследователь».

Гаутама Будда собирался на открытие ежегодного праздника молодежи. Он велел возничему: «Отведи меня обратно домой. Меня больше не интересует праздник. Меня обманывали. Двадцать девять лет мне не позволяли узнать правду».

Той же ночью он бежал из дома. И из-за того, что он был пресыщен сексом, те, кто последовал за ним после его просветления, очевидно, посчитали секс опасным из-за того, что он удерживает вас привязанными к миру. Естественно, те, кто последовал за Гаутамой Буддой, стали избегать его.

Для Будды это было правильным, это не было бегством; он просто вышел из тюрьмы. Но для других это не было выходом из тюрьмы. Они даже и не жили в тюрьме, они не знали тюрьмы, они не изучали тюрьму. До их сознания не дошло то, что это была зависимость. Они просто следовали Гаутаме Будде. Для них секс стал подавленным, наслаждение стало оскверненным.

Но, к счастью, Бодхидхарма принес послание Гаутамы Будды в Китай. Там был другой климат. Климатом Китая было дао, а дао очень жизнеутверждающе. Поэтому в Китае произошел новый виток развития: встреча Бодхидхармы и дао; пришло совершенно новое понимание.

Дзен это не просто буддизм; фактически, ортодоксальные буддисты даже не считают дзен буддизмом, и они правы. Дзен это синтез прозрения Гаутамы Будды и реализации Лао-цзы, встреча подхода Будды, его медитации, и естественности дао.

В дао секс не является табу; дао имеет свою собственную тантру. Энергию секса не нужно разрушать или подавлять, это не ваш враг. Ее можно трансформировать, она может стать огромной помощью в поиске вашего высшего. Поэтому в дзен идея безбрачия была отброшена. На ней не настаивали, это было вашим выбором, потому что вопрос состоит в медитации. Если вы можете медитировать и жить своей жизнью естественным образом, в дао это приемлемо.

А затем произошло еще одно превращение: дзен добрался из Китая до Японии, где местная религия, синто, была очень естественной. Там он абсолютно утвердился, поэтому о нем даже не говорили. Не было необходимости, не было вопроса.

Ты спрашиваешь: Вероятно, секс использовали некоторые мастера дзен — например, Иккю, — как способ трансформировать энергию. Впрочем, до сих пор ни один перевод этого не отражает.

Это не означает, что секс был запрещен. Это было так естественно, что не требовалось обсуждать. Вы не обсуждаете мочеиспускание. Это не значит, что вы перестали мочиться. Вы начинаете что-то обсуждать лишь, когда начинаете идти против природы. Если вы естественны, обсуждать нечего. Жизнь для того, чтобы жить, а не обсуждать ее. Живите так глубоко и интенсивно, как это возможно. Известно наверняка, что Иккю использовал Тантру, как путь трансформации. Сексуальная энергия есть не что иное, как сама ваша энергия жизни, это лишь название. Можете назвать ее сексуальной энергией, но от того, что вы наклеили на нее ярлык «секс», она не становится другой, это энергия жизни. И лучше называть ее энергией жизни, потому что этот термин шире; он более содержательный, более исчерпывающий.

Когда вы углубляетесь в свой центр, этот опыт можно объяснять многими путями. Он может быть объяснен таким путем, как объясняли индуисты: это реализация окончательного, брахмабодхи. Но Брахма не личность. Слово опасно; оно дает идею, как будто мы разговариваем о личности. Брахма — это просто вся энергия существования.

Джайны назовут это самореализацией, атмабодхи, но их самость не является синонимом эго. Это синоним Брахмы. Вас больше нет — в вашей самореализации вас больше нет.

Будда и Махавира были современниками, и Будда настаивал снова и снова, что если вас больше нет, тогда незачем называть это самореализацией. Это дает очень искаженное описание. Называйте это «реализацией не-личности». Но у Махавиры есть свои причины не называть это «реализацией не-личности» — люди пугаются «реализации не-личности»; если вы превратитесь в ничто, то лучше уж оставаться чем- то. И Махавира знал, что не имеет значения, назовете ли вы это самореализацией или нет, — вы исчезнете. Но сохраняйте позитивное слово, которое более привлекательно.

Я вижу в этом сострадание Махавиры, но я также вижу и истинность Будды. Он говорит «Если это действительно «реализация не-личности», тогда назовите это тем, чем оно является. Не обманывайте людей».

Тантра назовет это самадхи.

Наименования различаются, но это сама жизнь, чистая жизнь без всякой грязи. Если вы достигли своего центра, вы можете мыслить разными категориями. Вы можете использовать метод йоги, и тогда вы можете сказать, что это истинный центр вашего существа: самбодхи. Вы можете использовать метод тантры, и тогда вы можете сказать, что это центр вашей сексуальной энергии. А сексуальная энергия в тантре эквивалентна энергии жизни. Все эти слова заставляют людей попусту дискутировать и дискутировать.

Реальность едина. Лучше пережить ее в виде опыта.

Мастера дзен не говорят о сексе по той простой причине, что дзен это самое естественное явление. Он не против жизни, это не бегство. Но большинство дзенских мастеров оставили жизнь домовладельцев. Утомленные, не найдя ничего в миру, они удалились в горы. Это было не против мира, дело было просто в том, что горы оказались более тихими, более умиротворенными. Они предоставляли вам быть собой без всяких помех.

Секс не упомянут в записях просто потому, что нет причины писать о нем; он принимается. Если человек испытывает это переживание, и приходит время, когда он вырастает из него, тогда нет смысла продолжать и продолжать испытывать его с усталостью и отвращением. Пока оно прекрасно, наслаждайтесь, а когда оно становится утомительным, неприятным явлением, просто оставьте его другим.