скользнул в небольшую нишу, почти полностью занятую объемистым кованым сундуком.
От одного движения руки великана сундук поехал в сторону. За ним, неприметная с первого взгляда, оказалась потайная дверь. За нею — ведущий во тьму лаз. Узкая лестница, завиваясь как лента в девичьей косе, повела сгорбленного Игора под землю. Какое-то время было совсем темно, но он скользил вниз по ступеням, каким-то чудесным чутьем угадывая дорогу.
— Игор, ты? Наконец-то, — крикнул снизу господин, и великан отозвался приглушенным сиплым рыком.
Внезапно в лицо ударил свет, и Игор прикрыл глаза рукой.
Свечи горели повсюду. А там, где живого пламени не хватало, висели крошечные светящиеся шары — игра Владековой силы.
Полторы дюжины шаров замерло над широким дубовым столом, почти таким же, как тот, за которым князь имел обыкновение обедать. В резком белом свете на столе лежала, как сперва показалось Игору, большая груда заскорузлых тряпок.
Груда пошевелилась и вдруг застонала и заскулила так, что сердце екнуло. И Игор тотчас забыл все, о чем хотел поговорить с господином.
— Что встал, Игор? — бросил князь, склоняясь над жертвой. — Нож подай да склянку. Мне крови ее нужно.
Толстяк Коньо, красный от старания, растирал в ступке сухие травы. Игор сбросил на стул плащ, сплел волосы в косу. Подхватил изломанное тело и перевалил на бок, так что стала видна спина с выпяченным хребтом. Великан ловко разорвал грязную и перепачканную кровью одежду, бросил тряпки в корыто под столом.
— Как звать-то эту?.. — не нашел слов.
— Да ветер ее знает, баба какая-то, — огрызнулся Влад, сосредоточенно насыпая мерной ложечкой в склянку травяной порошок. Залил траву резко пахнувшей коричневатой жидкостью. Перемешал.
— Две седьмицы, как топь ее приломала. А все живая. Шевелится. Стонет вон… — с каким-то восхищением добавил Коньо и не удержался — прихвастнул: — Я привез!
— А далеко? — давая другу возможность порадоваться добыче, спросил Игор.
— В Лучках, в Казимежевой земле, — отозвался Коньо, подскакивая к столу с двумя пустыми склянками. Легко надрезал бьющуюся вену, поймал бордовую струйку. — У нашего тестя позволенья, правда, не спрашивал. Только думаю, баба эта ему уже без надобности. Чудо, что свои не убили.
— Треплив ты, Конрад, не в меру, — бесцветным, словно бы чужим голосом пробормотал князь. — Чудо ему подавай! Эту бабу свои в деревню на погляд привезли, в острастку баловникам. Вот и долежала до тебя. В наших деревнях уважают чудовищ…
Князь невесело усмехнулся, осторожно рассек жертве кожу вдоль хребта.
— Вон как ее, — присвистнул Коньо, глядя ему под руку. — Кость совсем желтая и не светит.
— Сильна ли была? — спросил Влад, отодвигая толстяка локтем.
— Говорят, хоть и колдунья простая, но могла и без камня — на сосне или осине, если дерево покрепче.
Черный князь словно бы не слышал раскудахтавшегося толстяка, взял у него из рук склянку с кровью и пошел прочь от большого стола туда, где над рядами склянок и пучков трав висел еще один рой светящихся шаров.
Комок плоти на столе едва различимо дрогнул. Гулкий стон раздался из груды истерзанного мяса.
— Никто такого не заслужил, — прошептал великан, проникая пальцами в петли плоти, нащупывая в глубине голову.
— Не медли, Игор, — бросил через плечо князь, — или тебе тоже, как и Коньо, чуда захотелось…
Игор глубоко вдохнул, резко крутанул невидимую в кровоточащем клубке голову. Хрустнула шея. Стон прервался. Несчастная обмякла.
Коньо продолжал держать под ранкой вторую склянку, стараясь не упустить ни капли.
— Прими, Землица, свое детище… — прошептал он деловито и, обернувшись к господину, громко спросил: — Крови хватает?
— Хватает, — задумчиво произнес Владислав, поворачивая перед лицом склянку. — Пить мне ее, что ли? Вон, на площадь выйти… Или у жены в опочивальне… Чтоб смирнее была.
— Зря ты с ней так, — вступился за Эльку Игор, но князь только усмехнулся в ответ.
— Дура, — заключил он, все еще глядя в темную глубину склянки, — вся в маменьку — норовистая дура. Меня другая беспокоит, та, что такое… — Он качнул головой в ту сторону, где на дубовых досках лежал грудой мертвец, — с человеком сделать может. Кто ж ты, вечоркинская ведьма? — спросил он у мерцающей рубином склянки.
Глава 43
— Кто же ты такая? — шепнул маг, глядя, как солнце ласково гладит ее отливающие золотом волосы.
Странное, необъяснимое, но почти осязаемое чувство не покидало его с того дня, когда он прикоснулся к ней. Неотступное желание быть с нею рядом
