— И в то же время есть Норт, — прошептала я почему-то вслух.
Свое отношение к Норту я не могла объяснить даже самой себе. Но каким-то странным образом лорд Дастел Веридан из врага, угрозы и шантажиста стал близким другом, человеком, о котором я беспокоилась, тем, о ком невольно начала заботиться и чьи чувства старалась беречь. И вот с чего бы, да? Я не знала.
— И я боюсь. — Это тоже произнесла вслух.
Произнесла и лишь потом осознала, насколько действительно боюсь. Боюсь его потерять. Как теряла до этого всех, абсолютно всех, кто был дорог. И Эль-таимы… Я могла сколько угодно оправдываться перед самой собой, что сделала артефакты из-за того, что парни возьмут Гобби в финал Королевских мертвых игр, а на самом деле — боялась. Дико, безумно боялась, что однажды Норт, Эдвин или Дан будут умирать у меня на руках, как когда-то мама, как дядя Тадор. И наверное, я именно поэтому легко смирилась с тем, что ректор перевел Рика в другое учебное заведение, забрав от меня подальше — теперь я могу хотя бы за него не переживать…
Мертвая леди молча протянула руку и коснулась моей ладони… только тогда я поняла, что плачу. Давно и безмолвно, просто слезы текут и текут по щекам.
— Любовь меня не спасет, — сказала, вытирая лицо рукавом.
«Спасет», — возразила, беззвучно прошептав, мертвая леди.
— Нет, — я горько улыбнулась, — вы просто не знаете, но все… все, кого я любила, сейчас мертвы. Папа, мама, дядя Тадор… Отчим как-то сказал, что я приношу несчастья, поэтому никогда не давал мне видеться с братьями.
Она хотела было возразить, указала на себя, мол, она же рядом и с ней все хорошо… но опустила руку, осознав, что да, она тоже мертва. Картина вырисовывалась нерадостная.
Некоторое время после мы сидели молча, я — попивая воду, она — делая вид, что составляет мне компанию. Все это время я искренне пыталась думать о новой магии, о предупреждении лорда Гаэр-аша, о том, что может принести мое обращение к заложенному в кровь резерву… но не выходило. Я, привыкший к рациональному мышлению артефактор, постоянно скатывалась мыслями к чувствам… своим чувствам, которые даже мне самой по факту были не нужны. Лорд Гаэр-аш очень правильно их охарактеризовал — никому не нужные чувства. Вообще никому. Ни мне, ни Норту. А что касается лорда Гаэр- аша — у него они и так пройдут. Эта страсть изначально являлась какой-то противоестественной, рада, что теперь и он сам это понял. Еще бы понять, кто конкретно «он сам»…
И я вдруг только сейчас подумала о том, что означал их диалог:
«Контроль полный?»
«Абсолютный».
«Мне жаль».
Норт произнес это «жаль» искренне. С нескрываемым сочувствием. Как сказал бы умирающему, которого уже невозможно спасти. О чем они говорили? Неужели с ректором произойдет что-то еще более жуткое, чем уже случилось? Хотелось бы верить, что нет, но… слова Норта.
Мертвая леди вдруг взяла палочку и написала: «Смерть ощутит в тебе Смерть».
Это было очень… странное замечание. Настолько, что я опять ничего не поняла.
«Мертвый заговорит», — продолжила леди.
Да как бы уже вполне разговаривает, если смотреть объективно на ситуацию.
Глянув на меня, мертвая леди осознала степень моей догадливости, приближающейся примерно так к догадливости бревна, стерла все вычерченное и, улыбнувшись, прошептала одними губами: «Когда в твоем сердце расцветет любовь, смерть обернется жизнью».
Я молча допила воду, пытаясь понять, правильно ли я расшифровала движения ее губ, потому как… снова ничего особо не было понятно.
Мертвая леди улыбнулась снова и написала: «Норт любит тебя».
Стакан в моей руке дрогнул.
Леди же дописала: «Его ждет долгая, полная величия жизнь».
Это следовало понимать, как то, что, если он станет мне дорог, он не умрет?
— Правда?! — шепотом спросила я.
Она величественно кивнула, а затем добавила все там же острым краем палочки на покрытой пылью и тленом земле: «Его судьба предопределена. Но…»
И она вдруг перестала писать. Задумалась, вычерчивая что-то непонятное на земле, а затем медленно, словно неуверенно, добавила: «Тебя спасет любовь».
— Любовь не спасает никого, — прошептала я.
Мертвая леди лишь улыбнулась, не собираясь мне ничего доказывать, а затем написала: «Вернись по венам Некроса».
И встала, намекая, что разговор завершен.
