– Это шиншиллы, – заметил Барон мой любопытный взгляд. – Дурные, как все грызуны, но миловидные.
– Почему вы так говорите о своих животных? – расстроился я. – Совсем они не дурные.
– Тебе бы знать, – цокнул Барон языком и опустился на ажурный чугунный стульчик.
Как будто в нем была встроена специальная кнопка, буквально через пару секунд примчалась запыхавшаяся Магда с чашкой кофе и чепчиком набекрень.
Девушка изо всех сил пыталась быть осторожной, но все же стукнула блюдцем по столу так, что кофе немного расплескался. Сидящая на плече Виртуэлла взмахнула крыльями и недовольно каркнула, Магда вздрогнула и хотела было вытереть стол своим фартуком, но Барон нервно отмахнулся от нее и послал восвояси.
– Присядь, – предложил он мне. – Стулья стоят именно так, чтобы с них было удобно наблюдать за всякой живностью.
Я робко подошел и залез на холодный стул.
– Я провел в этом месте, наверное, больше часов, чем ты вообще живешь на свете, – сказал Барон и поднес маленькую дымящуюся чашку к губам. Свежесть комнаты пронзил острый и терпкий запах кофе. – Я смотрел на них. Смотрел и смотрел. Все ждал проявления хоть какого-то стресса. Не возбужденности – перед или во время кормежки, например, а именно затяжного стресса. Такого, который мы себе создаем каждый день и в котором предпочитаем пребывать, одновременно жалуясь на него же. Я называю это структурированным стрессом. Тебе этого не понять, я вижу… Стресс как образ жизни. Вот мы бежим, бежим и мечтаем об отпуске. Чтоб так, как шиншилла, без забот и обязательств где-нибудь поваляться. А когда это время наступает, мы мечтаем снова о нашем родном стрессе. Вечный побег от вопросов и от страха. Перед чем? Перед тем самым временем! Чем больше мы бежим от него, тем быстрее оно нас настигает. А потом – бац! – сердечный приступ и гроб, и все проблемы решены. Так и живем.
Я всмотрелся в шебуршащую в сене мышь. Она выглядела вполне деловито и сосредоточенно. Она делала ответственное дело. Именно то, что требовалось в данное мгновение. И скорее всего не думала попутно о том сене, в котором будет рыться через неделю. Она была занята, но без отчаяния.
Наконец я начинал понимать мысли Барона.
– То есть секрет – это жить так, как шиншилла? – умозаключил я.
– Вполне, – удивленно кивнул Барон и поднял чашку, словно чокаясь со мной. – Осознанно, но без планов. С привязанностью, но без притязания на владение. Претендуя на жизнь, но не претендуя на вечность.
Я похлопал глазами. Барон тяжело вздохнул в сотый раз за нашу встречу.
– В общем, да, пусть будет так. Жить как шиншилла. Если ты сейчас осознаешь это на каком-то доступном тебе чувственном уровне, уже хорошо.
Барон смерил меня строгим взглядом, и я машинально выпрямился, как за партой.
– Ты хочешь собаку? – спросил он сухо.
– А у вас есть? – воодушевился я.
– Разумеется, нет! – как-то чрезмерно вспыхнул Барон и даже покраснел. – Хочешь, значит?
– Ну… Хочу, – признался я с опаской.
– Для чего?
– Как – для чего? Чтобы гулять с ней, играть… Дружить…
– Любить? – процедил Барон.
– Ну да, любить, конечно, – повел я плечом.
– Это первый шаг в бездну, – отрезал Барон. – Собаки дохнут только так, а эмоций ты на них затрачиваешь дай бог. Шиншиллы дохнут еще регулярнее, но к ним отношение более спокойное. Не заводи собаку. Слишком много энергетических затрат при слишком кратковременной отдаче. Понял?
С этим я не был готов просто так согласиться.
– То есть любить можно только тех, кого любить можно долго? – переспросил я.
– Ну, если совсем просто, то да. Примерно так, – неохотно согласился Барон. – По крайней мере, что касается животных. Хочешь обязательно мохнатого друга… Нет, мохнатого не получится. Они все слишком непостоянные. Пернатого, скажем. Вот, попугая выбери, – указал он на гордо задравшую клюв Виртуэллу. – Из тех, что покрупнее. Или черепаху… Но с ней толком не пообщаешься. Да и вообще… Пока лучше обойтись без лишних обязательств. Они и так рано или поздно свалятся на твою хрупкую голову с такой мощью, что мало не покажется. Череп проломят и заселятся там неистребимыми паразитами. А пока наслаждайся жизнью и плюй на время, обязательства и негативные эмоции.
– Как шиншилла? – подытожил я для верности.
– Как шиншилла, – кивнул Барон.
Я осознавал грандиозность этой мысли, но не совсем мог ее прочувствовать.
– Тебе кажется, что ты и так живешь как шиншилла и что особого откровения в этом нет, – угадал Барон мои мысли.
– Ну, не совсем, конечно…
