– Неплохо. Дом, который мы купили, стоит на склоне холма, и на нижнем этаже в задней его части есть отдельный вход, так что папа может входить и выходить через эту дверь, когда ему хочется, а у меня может быть какая-та личная жизнь, если представляется такая возможность. – Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. – Но это случается нечасто.
Рене стряхнула с юбки еще несколько волосков, пытаясь придумать какой-нибудь способ сменить тему и перестать говорить с Трэвисом о своей семье. По правде сказать, несмотря на то что они явно принадлежали к разным социальным кругам, ей нравилось беседовать с Трэвисом Дилом. После ужасного свидания с Батчем ей совсем не хотелось отпугнуть этого мужчину разговорами о своих детях. Точнее, о Киране.
Она услышала, как дверь класса Кирана за ее спиной открылась. Оттуда вышли мужчина и женщина и, отводя глаза, заторопились прочь. Рене подняла взгляд и увидела учительницу Кирана – та стояла в дверях и улыбалась.
– Миссис Ричардсон? Вы с мужем можете войти.
– О нет. Он не мой…
Рене повернулась и виновато посмотрела на Трэвиса.
– Простите.
Он покачал головой.
– Перестаньте, все в порядке, – сказал мужчина, махнув рукой в сторону двери. – Идите, Рене. Я и так вас задержал.
Рене встала и вошла в класс.
– Извините, что заставила вас ждать, – сказала миссис Дэлтон, закрывая дверь.
– Что вы, все в порядке, – ответила Рене, садясь на стул.
Миссис Дэлтон села напротив нее и достала свою тетрадь для записи баллов успеваемости и поведения учеников.
– Спасибо, что пришли так быстро. Я знаю, мы сейчас все очень заняты из-за приближения каникул, но у нас тут произошло кое-что интересное, об этом я и хочу с вами поговорить.
– Это имеет отношение к Кирану?
– Да.
– У него что, неприятности?
Учительница улыбнулась:
– Нет, вовсе нет. По правде говоря, Киран один из моих самых любимых учеников. Он явно очень способный и ведет себя в классе так хорошо, как только может.
Рене нахмурилась.
– Что вы хотите сказать этим вашим «так хорошо, как только может»?
Миссис Дэлтон покраснела.
– О, я просто хотела сказать… ну, сами понимаете… счет вслух и лицевые тики могут отвлекать от урока других детей. И иногда… в общем… те звуки, которые он издает, хотя они, как правило, и не мешают нашей работе в классе.
– А как насчет его отношений с остальными детьми? Он завел себе каких-нибудь друзей? – спросила Рене.
– О друзьях говорить еще рано. Новому ученику всегда нужно какое-то время, чтобы влиться в коллектив. – Она откашлялась. – Сотрудники школы, следящие за детьми на игровой площадке, сообщают мне, что на перемене Кирана слегка дразнят, но я мало что могу с этим поделать.
Рене сжала руки вместе, вспомнив, как жестоко над Кираном глумились в его прежней школе, вспомнила тех забияк, с родителями которых она схлестнулась, когда ситуация совсем вышла из-под контроля. Ну, почему они не могут просто оставить ее сына в покое?
– Дети бывают так жестоки.
Миссис Дэлтон уклончиво махнула рукой.
– Думаю, у большинства из них просто нет коммуникативных навыков. Они видят, что кто-то ведет себя не так, как они, и поэтому указывают на него пальцем.
Рене глубоко вздохнула и кивнула. Нет смысла спорить с учительницей по поводу детской жестокости. Миссис Дэлтон надо присматривать сразу за многими детьми, так что ей, наверное, легче думать о них хорошо.
– Но если Киран не доставляет вам проблем, то зачем вы попросили меня прийти сюда?
Лицо учительницы прояснилось, и она положила руки на письменный стол.
– Наша школа получила в дар сто тысяч долларов, которые мы должны использовать, чтобы помогать таким ученикам, как Киран, ученикам, имеющим нарушения эмоционального плана и обучаемости.
Рене нахмурилась.
– Кто сказал, что у Кирана какие-то нарушения?
