впрыгнула в мокасины на низком ходу. В конце концов, переобуться можно будет и в машине, да и вообще европейские женщины часто проделывают такой трюк, отправляясь на мероприятие, чтобы не скрывать впоследствии мученический вид, прикрываясь очаровательной улыбкой, с каждой минутой все более походившей на оскал.
Учитывая дерзкую манеру езды моего водителя, дорога в «Sсat» заняла совсем мало времени. Клуб воинственно нависал над обрывом, но благодаря искусно выдолбленным в скале ступенькам оттуда можно было спуститься прямо к океану, цепляясь руками за поржавевшие из-за воды поручни. Притормозив на небольшой площади с круговым движением, водитель отвесил мне несколько тонких комплиментов и с любопытством наблюдал, как я меняю одну пару обуви на другую. Процесс немного затягивался, и сзади нас успела образоваться внушительная очередь из машин, которым мы вынужденно перекрыли дорогу. Пожилой португальский драйвер быстро нашел выход из ситуации: он тронулся с места и медленно ездил по кругу до тех пор, пока я не переобулась. Во время импровизированного автомобильного турне я обратила внимание на расположенный недалеко от «Spat» паркинг: пожалуй, в этом цветнике неприкрытой роскоши не хватало только «Aston Martin» и, конечно, моего любимого «Rolls Royce», в двери которого скопились несколько монет эквивалентом в евро. После преисполненного ностальгией вздоха я поблагодарила водителя и подставила лицо разгоряченному ветру.
Буквально в тридцати метрах от меня стоял облаченный в идеальный смокинг Жорж, которого окружали две стройные красотки в одинаковых черных платьях. Если миссия Жоржа заключалась в том, чтобы встречать на входе подъезжающих гостей, то перед его дамами стояла совершенно другая задача: они доставали из-под стойки алые розы и вручали их разнаряженным женщинам. Увидев меня, Жорж без налета театральщины прикрыл лицо руками и проговорил что-то вроде «Buuuhhhhh-ho-ho-ho».
– Jorge, «Ho-ho-ho» are the favorite words of Santa. I thought I’m going to 007 party… Happy birthday![91]
– Julia, sorry, but I can hardly breath because of your dress. Obrigado![92]
– De nada, – сказала я, вручая Жоржу подарок. – There are two small presents for you[93].
– Я же просил тебя ничего не покупать, а ты даришь мне два подарка.
Жорж пытался сделать строгое лицо, но его глаза выражали нежность и восхищение.
– Ты дважды меня просил ничего не покупать, потому и получил два подарка, – отшутилась я. – Один из них очень личный. Потом посмотришь.
– Спасибо! Пойдем, я представлю тебя гостям. Собрались еще не все, но многие уже на месте. Через тридцать минут закат солнца.
Взяв Жоржа под руку и поблагодарив девочек за розу, я осторожно поднималась по ступенькам, контролируя поведение соблазнительного выреза на груди. Открывшееся мне зрелище сковывало ноги и затрудняло шаг. Прилетев однажды в Париж на ретроспективную выставку Моне, я часами рассматривала его полотна и удивлялась, как можно так искренне и по-детски рисовать солнце. Наверное, Клод Моне видел его таким же, как я, стоя на этой террасе: смелым, даже отчаянным, но в то же время беззащитным. Океан с жадностью впитывал в себя дерзкие лучи, которые, оказывая сопротивление, все же отдавались ему без остатка. И на фоне багровеющего неба Мадейры, расположившись за круглыми столами, сидели необычайно красивые мужчины и женщины. Смокинги, бриллианты, шикарные платья, запотевшие бокалы, рассыпанные повсюду игральные карты, виртуозный бармен – все это было ожидаемо, но слегка нервировало меня из-за непривычной обстановки. Казалось, что я попала на кастинг актеров для фильма о жизни VIP- клиентов лучших казино Вегаса или Макао. Представив меня своим друзьям и организовав место за столиком, Жорж отправился встречать все пребывающую публику. Как и предполагалось, я абсолютно никого не знала, за исключением одной гостьи. Мое появление заставило ее отставить бокал и изобразить гримасу немыслимого счастья, которая с трудом могла претендовать даже на сувенирную статуэтку «Оскар», купленную в LA за пять-десять американских долларов.
«Тебе так понравилось платье, Филиппа? Какие же все-таки дуры… эти завистливые женщины». – Я приветственно кивнула ей головой, любуясь искаженными чертами лица.
Моей ближайшей соседкой по столику оказалась красавица Сильвия, уроженка Венесуэлы. Ради таких женщин мужчины пускаются во все тяжкие, бросают жен и детей и в кровь разбивают друг другу морды. Думаю, что если бы она предпочитала девочек, то девяносто процентов лесбийского населения планеты ходило бы со шрамами на внутренней стороне запястья. У Сильвии был великолепный английский, сумасшедшие формы и подчеркивающее их короткое платье из продольных металлических полосок. При всем уважении к Монике Белуччи у нее не было бы ни малейшего шанса переспать с Дэниелом Крейгом в последней части «Бонда», если бы агент 007 напоролся на огненный взгляд и пухлые венесуэльские губы моей новой знакомой. Мы моментально нашли общий язык, подкрепленный сочетанием сухого мартини и общей пепельницы. Сильвия рассказывала мне о том, как ее семья в свое время оставила Венесуэлу и переехала на остров в поисках лучшей жизни для дочери. Мы без умолку болтали, периодически отвлекаясь на других людей, которые вносили свою лепту в наши безобидные разговоры. Через час я растворилась в душевной компании, запомнила пару десятков новых имен и поймала себя на мысли, что скулы скоро начнут неметь от бесчисленных поцелуев. Мы прощались с уходящим солнцем и днем, поднимая бокалы за здоровье Жоржа, и наслаждались маленькими гастрономическими шедеврами от местного шефа. Официанты без конца кружили с подносами морепродуктов и закусок, гости подъезжали и подъезжали, а внимания мне уделялось все больше и больше. Андреа – первоклассный португальский дизайнер, Жоа – очередной красавец- банкир, Диего – скромный безработный миллионер, Габриэль – совладелец отеля-казино – все без исключения люди подходили ко мне, знакомились, открывали сердца, делились историями и просто не давали скучать или чувствовать себя не в своей тарелке. Жорж, как истинный джентльмен и виновник торжества, постоянно переживал, все ли у меня в порядке, и я с абсолютной честностью утвердительно отвечала на его вопрос. В какой-то степени меня
