— Я плохо знаю Москву.
— Приезжий?
— Я петербуржец.
— Ну усраться можно. Извините, я из Одессы, я любя.
Я — ваш Uber
В Москве водители Uber иногда обижаются, когда я открываю дверь и спрашиваю:
— Вы мой Uber?
Несколько опечалено отвечают:
— Ну я не Uber, я Алексей.
А я ведь не из высокомерия, а просто каждый раз забываю.
В Питере жду машину. Водитель — женщина.
Я мистер вежливость. Открываю дверь, имя, блять, опять не посмотрел…
— Вы мой… ангел?
В ответ самодостаточное:
— Я ваш Uber.
Второе отделение
Мечта
Однажды мой товарищ Кирилл влип. Мы были знакомы по даче, в городе общались реже, поэтому, встречаясь летом, начинали беседу с сочинения: «Как я провел зиму».
Последнюю школьную зиму мы провели тяжело. Все готовились к поступлению, пытаясь втиснуть между тусовками репетиторов и подготовительные курсы. Некоторые еще и любовь пробовали запихать в это расписание. Ну как любовь?.. Похотливые пробы пера.
Кирилл обгонял нас всех в развитии и еще в прошлое лето рассказывал о прелестях легкой эротики. От зависти мы, как могли, пытались исключить его из наших рядов, так как слушать о живой женской груди было невыносимо, на рыбалке особенно. Ну представьте. У тебя клюет. Ты мечтаешь о леще. А тут: «А вот, если еще и попросить ее…» Теряешь и сознание и леща. Обидно вдвойне. А самому сказать нечего. За одиннадцатый класс мне кое-как наскреблось, чем ответить, и я ждал каникул, чтобы наконец, умножив всё, что было, на три, заткнуть ненавистного соседа.
Кирилл прибыл мрачный. Мы сели в лодку, достали сигареты BT, я блеснул зиппой, утопленной моими кривыми руками уже через день, и поделился опытом сатанинского петтинга.
— Ну а ты как?
— Да пиздец, на прошлой неделе родители запалили меня дома. Такая разборка была, как будто я трахался с нашим попугаем. Мать орала, что я животное и что она не потерпит шлюх в своем доме. Отец хоть молчал, и то хорошо.
После слова «трахался» я сразу понял, что могу свои невинные истории свернуть в трубочку и скурить, поэтому вновь превратился в слушателя.
— А с кем запалили-то и как?
— Да с химичкой нашей.
Мне захотелось немедленно утопиться. Именно утопиться. Потому что убийство Кирилла ситуацию бы не спасло. Он бы и из-под воды смотрел на меня с презрением и снисхождением.
Оставалась последняя надежда на то, что она старая и, соответственно, страшная. У нас была в школе учительница английского. Мы обожали дискутировать на тему, неужели и в таком возрасте она кому-то нужна. Старухе было 36. Сейчас, смотря на фотографии, могу ответственно заявить: «Я бы
