вышел из кабины.
В приемной его встретила секретарь, миловидная девушка с раскосыми глазами азиатки, и сообщила, что госпожа управляющий директор его ожидает и, что он может войти. Поблагодарив секретаря, за приглашение, Макс вошел.
В кабинете никого не было.
Осмотревшись, Макс заметил, что части квадратных циановых панелей, за одной из которых посредине стены был комбайн-бар, в дальнем конце кабинета не было. Пройдя немного вперед, Макс увидел, что там, где раньше была стена, теперь был проход: панели сложились таким образом, что теперь обрамляли широкий, не менее трех метров в ширину и двух с половиной в высоту, проем.
— Макс! это ты? — послышался из проема голос Ангелики. — Проходи! Я здесь.
Макс прошел и… встал в проходе.
Перед ним лежало просторное, лишь немногим меньше кабинета, дугообразное помещение с рядами круглых, увенчанных скупыми капителями колонн вдоль стен: пол и колонны были из мрамора (или из материала его безупречно имитирующего) серых оттенков, стены — розовых и розовато-бежевых, потолок был бело-голубым. Колоннады вдоль левой — внутренней, и правой — внешней стен непрерывно заворачивали по пологой дуге влево. (Верхние сорок этажей круглой как труба башни образовывали каскад постепенно уменьшавшихся в диаметре «шайб», — издали это придавало верхушке башни сходство с усеченным конусом, — последняя «шайба» при этом имела диаметр всего 30 метров, что делало внешнюю округлость здания изнутри весьма заметной.) Справа, сквозь заполнявшие высокие, в человеческий рост, стрельчатые арки витражи в помещение проникали окрашенные разноцветными стеклами лучи вечернего солнца. Пять узких арок гармонично вписывались в колоннаду из шести мраморных колонн, толщина которых, как и ширина окон- арок составляла не более полуметра.
— Ангелика… — только и смог выговорить Макс.
Ангелика, полностью нагая, смотрела на него из исходившего слабым паром небольшого овального бассейна с прозрачной голубой водой.
Бассейн лежал против второго, третьего и четвертого окон. Его вытянутая овальная форма как нельзя лучше вписывалась в пространство изогнутого помещения. Чаша бассейна была устроена таким образом, чтобы войти в воду можно было с двух наиболее удаленных друг от друга краев, где для этого имелись широкие, удобные также для сидения и лежания, ступени на римский манер. Проникавшие сквозь витражи солнечные лучи, падая, оставляли повсюду яркие цветные пятна. На стенах и на мраморном полу; на колоннах напротив; на слабо колыхавшейся поверхности воды; на лице, плечах, на едва касавшихся воды маленьких, с торчавшими беззастенчиво вперед коричневыми сосками, грудях Ангелики… — повсюду лежали солнечные зайчики.
— Ну, что же ты там встал, Макс? Входи…
Макс вошел.
Остановившись в метре от края бассейна, он осмотрелся. Слева, меж колонн, он заметил еще два прохода: один был ближе к стене, за которой располагался кабинет, сквозь проход была видна часть освещенного приглушенным желтым светом помещения; второй находился меж двумя дальними колоннами и вел, по всей видимости, в туалетную комнату.
— Что такое, Макс? — тонкие губы женщины тронула довольная улыбка. — Мой вид тебя…
Она опустила глаза вниз: сквозь прозрачную воду — она об этом хорошо знала — Максу были отчетливо видны ее сведенные вместе острые колени и подтянутый плоский живот с аккуратной полоской завивающихся черных волос в самом низу. Ангелика сидела на широкой ступени, уходившей под воду до самого дна лестницы, в дальнем от входа конце бассейна.
— …смущает? — она снова взглянула на Макса своими большими, подернутыми легкой поволокой глазами болотного цвета, быстро хлопнув несколько раз подряд пушистыми ресницами.
— Что вы… нет, конечно…
— Но ты совсем не смотришь на меня… Стоишь и рассматриваешь колонны… Тебе нравятся колонны, Макс?
— Неплохо… — ответил Макс. — Довольно необычно… — он еще раз обвел глазами помещение:
— …теплая… почти горячая, — Ангелика повела вокруг тонкими руками, вызвав разошедшиеся по воде слабые волны. — Такие теплые бассейны иногда устраивались в кальдариях — более жарких, чем это, помещениях.
— Похоже, вы интересуетесь древней историей… — заметил Макс, посмотрев на лицо женщины… только на лицо.
— Не меньше твоего, — она снова улыбнулась.
— Вам и это известно…
— Знать своих подчиненных — обязанность всякого хорошего управляющего… — она слегка пожала худыми, немного угловатыми плечами.
— Возьму это на заметку, — сказал Макс без тени иронии.
— И все-таки, ты смущен, Макс, признайся! — она тепло улыбнулась, — ведь я тебя смущаю?
