связанные с неприятными воспоминаниями, уже улаживаются без твоего участия.
Телефонный звонок разрезал тишину, в которой я привыкла находиться в последнее время. Я вздрогнула, как вздрагиваю теперь от каждого звонка, все время ожидая, что на дисплее высветится номер Олега.
За то время, что я пробыла дома, он позвонил мне несколько раз. И даже по его голосу я чувствовала, как долго он собирался с силами, продумывал, что сказать, как на каждый такой звонок мне хотелось вместо «у меня все нормально, скоро собеседование, готовлюсь. Ладно, пока, скоро придет мой молодой человек», сказать правду. Что ни к чему я не готовлюсь, лежу, свернувшись калачиком под теплым пледом, и невидящими глазами смотрю в экран телевизора. Что больше всего на свете хочу оказаться с ним рядом хоть на минуточку. Коснуться, вдохнуть запах, запутаться пальцами в волосах… Но всего этого говорить нельзя.
Если сейчас признаться, Олег (в этом я не сомневалась) тут же начнет решать эту проблему. Расскажет отцу, что не такая я уже и плохая, что виноваты они, и сделает только хуже…
Поэтому я всякий раз просила мне не звонить. И он не звонил два-три дня, или пять, или шесть, или неделю. А потом снова набирал:
- Ты не подумай, я ничего такого, просто убедиться, что у тебя все в порядке. Может, что-то нужно?
- Нет-нет, все хорошо, - я улыбаюсь, потому что знаю, что по голосу это слышно, - тут Лешка идет.
Я рванула к телефону, переворачивая стулья и разочарованно выдохнула. На этот раз это был не Олег. Собственно, прошло уже семь дней с его последнего звонка. Может, он наконец внял моим уговорам и решил действительно больше не звонить. Вот и хорошо. Болезненный укол в сердце тут же дал понять: врешь ты, Вика, ничего не хорошо.
- Да, Леш, - недовольным тоном сказала я.
- Вик, ну кончай дуться. Я же признал: был не прав. У тебя получилось, я же не со зла, просто боялся, что ты уедешь и бросишь меня. Вот и…
Я вздохнула. Этот разговор с различными вариациями повторялся изо дня в день.
- Правильно боялся, Леша, я тебя бросила.
- Все можно вернуть. Ну хочешь, я с тобой поеду. А что? Работу там найду, квартиру снимем, вдвоем же легче. Я готов все тут бросить – только скажи.
- Не надо бросать. А квартиру мне фирма снимет. И я там буду жить не одна, а с другой сотрудницей. Вроде как по комнате у нас, - напропалую врала я о своих придуманных перспективах.
- Ну хоть погулять давай сходим, я ж не требую ничего такого, а то засохла там уже над своими… над чем ты там сохнешь?
Я бросила взгляд на экран, где очередной красавец миллионер уговаривал свою подружку не бросать его и вернуться. Серия шла в повторе, так что я точно знала: минут через двадцать экранного времени выяснится, что она и сама наследница крупного состояния.
Я вздохнула: мне никакого крупного состояния не полагалось в принципе, да и некрупного тоже. Поэтому я быстро свернула разговор, отказавшись от сомнительного счастья прогуляться через весь городок с Лешкой под руку, чтобы он мог всем показать: не бросила его «столичная штучка». Побегала, побегала –и вернулась.
Мне предстояло еще одно очень важное дело. Я разорвала упаковку теста на беременность. «Миленький, ну пожалуйста, одна полосочка, больше не надо», - зачем-то уговаривала я его, хотя надежды на то, что он «уговорится» было не так много.
Это уже третий тест, и первые два показывали такие яркие пары линий, что хоть на сержантские погоны вешай. Ну вот. Этот согласен с двумя своими собратьями. Строгий Константин Петрович все-таки ждет внука. Только об этом не знает. И не узнает.
Я достала из холодильника апельсин, немного подумала и вытащила заодно банку маринованных грибов, а потом вернулась и густо намазала батон маслом, вздохнула: теперь понятно, чем питаются эти беременные.
Я уже загадала: если после нашего последнего разговора, после всего, что я наговорила, Олег позвонит через два дня, я ему все-таки скажу. Потом я перезагадала на три дня, на четыре. Но сегодня шел уже седьмой. Видимо, он наконец образумился и решил не мешать счастливой паре. То есть нам с Лешкой.
Раздался звонок в дверь: вот же непонятливый. Ну сколько раз можно говорить! Никаких разговоров с ним вести я не хочу. Я открыла дверь, собираясь высказать ему все. Но это был вовсе не Леха. Это был Константин Петрович. И я похолодела.
30
- Здравствуйте, проходите, - дрожащим голосом сказала я.
Константин Петрович вошел в дом и заоглядывался по сторонам. За дом моих родителей мне было не стыдно. Тут, конечно, нет такой роскоши, к которой привыкли Кустовы, но все сделано со вкусом.
– А вы… то есть я… разве какие-то проблемы?.. Алена занимается разводом, вроде бы все должно быть хорошо… - кажется, мой голос звучал слишком испугано.
Да и не мудрено. Не думаю, что кому-нибудь хотелось иметь во врагах Константина Петровича. Такого врага и врагу не пожелаешь, простите за
