Настроение у подруги не испортилось. Она и за обедом щебетала, что мой гормональный передоз надо срочно устранять. Желательно с помощью симпатичного старшекурсника, конечно. А можно вообще пойти ва-банк и напрямую обратиться с нижайшей просьбой к Эрку. Вообще-то, Триш обычно не отличалась такой ироничностью, но сегодня ее отчаянно несло. Хоть она и прикрывала все искренней заботой обо мне. Но последний ход был явным злорадством, не приукрасишь. Ей ли не знать, что я теряюсь, когда в одном предложении звучит «Эрк» и «нижайший»? Или «обратиться». Да какое угодно слово вместе с его именем выбивало меня из колеи!
История эта началась еще до обучения. Мы с Триш прилетели в Неополис, столицу всей Системы, из сравнительно небольшого города, тоже расположенного на Земле Первой, чтобы попытать удачу. И уже тогда договорились, что или поступаем в академию вместе, или вместе пытаем удачу где- нибудь еще. Население столицы приближалось к миллиарду, и для нас, после двухмиллионного городка, это было слишком непривычно. Мы и раньше дружили, а уж в подобном муравейнике вцепились друг в друга, словно были родными сестрами. И хоть раньше мы иногда ссорились, но здесь уже никогда не позволяли мелким стычкам вырасти в серьезный конфликт. Ближе все равно никого не было.
Военно-полицейская академия номер один по праву считалась одним из самых элитных учебных заведений Системы Освоенных Территорий. Ее выпускники были просто обречены на хорошую карьеру — сначала по распределению, а потом по заслугам. Но мало кто из поступивших мог продержаться все восемь курсов. Принимали-то совсем детей — двадцатилетними. Конечно, в процессе кто-то и сам понимал, что выбрал не ту стезю, кто-то сдавался после четвертого курса — когда начиналась практика в местной полиции, а кого-то отчисляли, если не справлялся с нагрузкой. Но мы с Триш уже несколько лет бредили этой мечтой, потому и решили рискнуть.
Я-то из нашей общей гимназии везла и аттестат с отличными баллами, и грамоты со спортивных соревнований, и рекомендации от директора и преподавателей. Но у Триш ситуация была намного хуже. И когда она справилась, счастью нашему не было предела. Мы вместе, как и планировали, стали курсантами. Сами приемные экзамены заключались в десятках зачетов, физических, медицинских проверок, и обязательного теста на профессиональную пригодность. Во время этих многодневных мучений профессорам и врачам помогали шестикурсники, одним из которых и был Эрк. Возможно, что только благодаря ему Триш справилась — видя ее волнение, он подкинул пару полезных советов для заключительного и самого важного теста:
— Они будут кричать на тебя. Возможно, бить. А ты расслабься. Вот просто отпусти себя и притворись, что ты уже померла. Трупу ведь все равно, что с ним делают. И хороший солдат должен уметь держать себя в руках — в этом и есть первая проверка на пригодность к профессии. А, ну если будут спрашивать, то оживай и отвечай. Как будто ты уже не труп.
Совет, полученный от Эрка, вроде бы и не содержал ничего особенно ценного, но зато создал у Триш особый настрой. А я же глаз от него отвести не могла — с самой первой минуты знакомства. И когда он наклонялся, чтобы налепить на мой лоб индикаторы, и когда улыбался, подбадривая — тогда уже первая влюбленность могла только крепнуть. Потрясающе красивый: брюнет с темно-зелеными глазами, высокий, стройный, но даже под униформой было заметно его восхитительное тело. Голос притом мягкий, вкрадчивый. И самое главное — на рукаве желтая нашивка. Это означало, что он награжден за какую-то операцию. И пусть нередко у курсантов после начала практики появлялись такие нашивки, но именно его сводила с ума.
Узнав, что мы поступили, я от радости обезумела. И тогда решилась — какой же из меня выйдет профессионал, если кишка тонка подойти и признаться в своих чувствах? Ну, я и призналась. Вот просто взяла его за руку, отвела в сторону и решительно заявила:
— Эрк, ты мне очень, очень нравишься!
А он посмотрел на меня странно — вот впервые так посмотрел: вроде бы без раздражения, но с полным недоумением, улыбнулся натянуто и заявил:
— У меня есть девушка. Если ты мое внимание расценила как романтическую симпатию, то приношу за это свои извинения.
И поспешил скрыться. Я его даже на торжественном оглашении списков не увидела. Моя самооценка летела в пропасть. Нет у него никакой девушки! Это я знала точно — мы с Триш предварительно разведали этот вопрос. Кто-то называл красавчика Эрка бабником, кто-то клеймил гада Эрка равнодушным циником, кто-то подозревал, что он вообще в постели разбора не знает — ни пол, ни даже вид ему не преграда, но все сходились в одном: постоянной девушки у него нет и никогда не было. Он меня просто отшил, не придумав ничего более вразумительного!
Посчитал малолеткой? Так бы и сказал! Хотя пять лет разницы — вообще не разница. Просто не понравилась? Но ведь я симпатичная — многие парни из гимназии за мной увивались, да и взгляды на себе я ловила вполне определенного толка. Конечно, вкусы у всех разные, но вряд ли кто-то назвал бы меня уродиной: каштановые, немного вьющиеся волосы, большие глаза, хорошая фигура. Я всегда гордилась тем, что унаследовала мамину внешность — а она даже сейчас, когда ей за восемьдесят, от женихов отбивается. Представляю, что было лет двадцать назад, до того, как она родила меня. Однако после такого отказа я ничего с собой поделать не могла — доселе неведомые комплексы упали на плечи и давили, давили, давили. А может, ему Триш понравилась — худенькая голубоглазая блондинка. Многие мужчины предпочитают хрупких девушек. Об этом тоже лучше сообщил бы прямо! А то оставил меня со своими ненужными объяснениями, чтобы я перемалывала в уме, все сильнее понижая самооценку.
С тех пор я его избегала. В коридоре сворачивала, на общих тренировках уходила в другой конец зала, в тренажерке сначала оглядывала всех присутствующих и заходила, только убедившись, что его нет. Моей психике это очень было нужно: забыть о позоре. Влюбленность моя обернулась толстым слоем ненависти, и так жить было проще. И почти весь учебный год у меня все прекрасно получалось! Вот, правда, Триш зачем-то напомнила. Я скривила
