— Художник из меня никакой, — хмыкнул Алекс. – Дракона я тебе не нарисую.
Я посмотрела на сердечко, склонив голову.
— Он ведь привлекает к себе внимание?
— Еще какое.
— Тогда нужно выбрать не такое вызывающее место.
Алекс коснулся моей лопатки.
— Вот хорошее, но опять же, на спине ты видеть его не будешь.
Он нарисовал сердечко и там. Пришлось убрать волосы, чтобы увидеть.
— Да… Тогда предплечье?
Алекс вывел на моей левой руке сердце примерно таких же размеров, что и его дракон ниже талии.
— Здесь я буду его видеть.
— Будешь, поэтому взвесь все хорошенько. Рисунок может быстро надоесть. Он должен много для тебя значить.
Я запустила пальцы под его шорты, пробежалась по очертаниям черных крыльев.
— Этот дракон значит для меня очень много. Ты знаешь.
Алекс кивнул, притянул меня к себе. Игры закончились, поняла я, по его потемневшим глазам.
Я опустила руку ниже, сжала его член, а он потянулся к губам, возобновляя тот глубокий нежный поцелуй.
Одна его рука держала меня за талию, а второй он провел по моим бедрам. Я немного развела ноги и поддалась к нему, одновременно с этим сильнее сжимая его член. Но одежда стесняла мои движения, поэтому я только и могла, что, сжав его, водить большим пальцем по головке и немного вокруг нее.
— Хватит, детка, — выдохнул он. – Я не выдержу.
Он опустился на колени и провел языком снизу вверх. Я качнулась, вцепившись в его плечи.
Уткнулась в бесстыдное отражение в зеркале. Его голова между моих ног, руки скользят по бедрам. Язык повторил с клитором тоже, что с грудью несколько минут назад, и я охнула.
— Я сейчас упаду, Алекс…
Он моментально потянулся к стулу одной рукой и подтянул его ко мне, и я рухнула. А он только развел шире мои ноги и, оставаясь вровень с моим лицом, прошептал:
— Люблю, как ты кончаешь. Как стонешь. Отдаешься. Люблю тебя всю.
Его пальцы заскользили медленно, тяжело, сверху вниз. Я уперлась пятками ему в бедра. Он стоял на коленях, вровень с моим лицом, а рука, достигнув низа, снова взмыла вверх. И он опять повел все пять пальцев вниз, медленно, наслаждаясь каждым миллиметром.
Все разрывающие меня эмоции я могла выразить только в поцелуе. Знала, что даже если буду молить о том, чтобы он двигался быстрее, чтобы он, наконец, подарил мне оргазм, он не послушается. Да и я, положив руку на сердце, не готова была променять эти тягучие ласки ни на что иное.
Всего два раза он провел по мне, а я горела изнутри. Я едва сидела на месте. Бедра дрожали под его медленной томительной лаской.
Он дошел до низу, и я выгнулась навстречу, умоляя всем телом, чтобы хотя бы один его палец вошел в меня, но нет. Он оторвал руку и вернул ее на живот.
Не чувствовать его пальцы на себе было еще хуже. Алекс словно бы увлекся поцелуем и не двигал пальцами, и я извивалась от бушующего внутри меня пламени. Утолить мою жажду мог только он. А он изводил меня ожиданием.
Пальцы заскользили вниз. Все пять. Медленно. Я чувствовала каждый.
Я задрожала крупной дрожью, когда он стал вести ими по клитору. Мгновения казались вечностью. Я горела от желания кончить сейчас, чтобы пытке пришел конец, и от желания никогда не отпускать их от себя и снова ощутить это тягучее скольжение на себе.
Еще раз он провел ими сверху вниз, и я всхлипнула от пытки. Тех крох наслаждения было недостаточно, чтобы кончить, хотя, если это будет продолжаться снова и снова, то я обязательно взорвусь, разлечусь на тысячи осколков.
Алекс отстранился от моих губ, а его пальцы снова стали ползти вниз.
— Детка, нам нужно кое-что сделать… Пока наш дом не превратился в детский сад.
Я развела ноги еще шире, подрагивая от едва уловимого, близкого и в то же время недостижимого оргазма.
— Мне будет больно?... – всхлипнула я, прекрасно зная, к чему он клонит.
— Может быть, чуть-чуть. Я мог бы ответить, что нет… Но я честен.
— Хочу кончить. Сейчас.
— Нет, твое возбуждение сгладит острые ощущения, а оргазм будет сильнее. Потом. Когда я буду в тебе.
— Это шантаж.
