Ева сорвалась с парты и хотела бежать.
- Куда? - крикнула Нина. - На место! Историчка идет!
Весь урок Ева просидела как на иголках. Звонок. Большая перемена. Ева бежит вниз, и Нина - за ней, а за Ниной Талька Бой и Симониха.
Подлетели к ящику. Ева смотрит - никакого синего конверта для Евы нет.
- Вы что это - шутки шутить? - круто повернулась Ева к Симонихе и Тальке Бой.
На лицах Тальки и Симонихи полное недоумение.
- Лопни мои глаза, было письмо, - проговорила Симониха.
- Вот ей-богу, - вскричала Талька Бой, - было письмо! Синий конверт. Написано: «Еве Кюн, ученице пятого класса».
- Куда же делось? - испугалась Ева.
- Пропало, - зашептали девочки, - кто-то взял.
Ева подскочила к швейцару.
- Было, - ответил швейцар, - сам за стекло клал. Зоя Феликсовна взяла.
- Зоя Феликсовна?! - ахнули девочки.
Вся
И вдруг Ева рванулась и кинулась бежать через две ступеньки вверх по лестнице.
Куда ты? - крикнула Нина.
Ева махнула рукой.
- К Зое Феликсовне! - И все трое помчались за ней.
На третьем этаже, посреди класса, стоит Зоя Феликсовна. А вокруг нее испуганной кучкой сбились приготовишки, слушают, как одну из них, крошечную, Зоя Феликсовна бранит. И вдруг дверь распахнулась. Рыжая, с вихром на лбу, влетела в класс, и за ней три девочки. Три остановились в дверях, а рыжая двинулась вперед, растолкала приготовишек и без всяких реверансов и приветствий подошла к Феликсовне чуть не вплотную.
- Отдайте письмо! - сказала Ева.
Зоя Феликсовна удивленно приподняла жидкие брови.
- Какое письмо?
- Вы взяли! Вы взяли мое письмо. Мама написала. Отдайте!
- Ева, - сказала Феликсовна, - нельзя ли повежливее? Письмо я взяла. Папа меня просил твои письма брать и передавать ему. Сначала папа посмотрит, что за письма, прочтет, а потом ты будешь читать. Вела бы себя хорошо, никто бы твоих писем не трогал!
- Не отдадите? - тихо спросила Ева.
- Не отдам.
- Ладно, - ответила Ева.
Круто повернулась, вышла из класса и снова кинулась бежать по коридору.
- Куда ты? - закричали Симониха и Нина.
- Ева, остановись! - кричит Талька Бой.
И все трое бегут за ней. Ева не слышит. Как ураган, несется она по коридору, вниз по лестнице и прямо влетает в желтую дверь кабинета начальницы. Дверь кабинета захлопнулась за Евой. Нина, Симониха и Талька Бой с разбегу, как вкопанные, остановились. В кабинет за желтой дверью входить никто не смеет.
Начальница вздрогнула от неожиданности, когда Ева влетела к ней. Ева подошла к ее письменному столу, открыла рот, чтобы сказать что-то, не произнесла ни звука. Слезы потоком полились из глаз. Ева стоит перед начальницей, дрожит и вытирает слезы кулаком.
- Что случилось? - спрашивает начальница строго.
- Пусть уж лучше Жужелица, но не Зоя Феликсовна! - вырвалось у Евы с отчаянием.
- Что за жужелица! Ничего не понимаю, Кюн, говорите толком, - ледяным голосом сказала начальница.
Ева решила, что необходимо сказать толком.
- Вот, - сказал Ева, задыхаясь от гнева, - я получила от мамы письмо. Письмо из ящика утащила Зоя Феликсовна. Они вместе с папой будут читать, а после мне отдадут. Никто не смеет читать писем от мамы. И папа не смеет. А Зоя Феликсовна не смеет и прикасаться. Кто она мне? Никто! И даже не моя классная наставница. И я ее ненавижу. Отнимите у нее мамино письмо!
Пенсне с черным шнурочком задрожало на носу начальницы.
- Кюн, - крикнула начальница грозно, - выйдите вон!
Ева вышла из кабинета.
Симониха, Нина и Талька Бой налетели на Еву в коридоре и все разом накинулись с вопросами.
- Выгнала, - прошептала Ева и побрела в пустой класс к своей парте.
Девочки, взволнованные, остались в коридоре. И вдруг Нина и Симониха прибежали к Еве с докладом:
- Начальница за Феликсовной послала швейцара. И Жужелицу тоже потребовали в кабинет.
Потом Талька Бой приоткрыла дверь в класс, просунула голову и шепчет:
- Идет! Феликсовна! Голову задрала, хвостом шуршит! Ящерица проклятая!
Талька подмигнула Нине и Симонихе, и все трое убежали в коридор следить.
Долго никто не шел. И вдруг опять бегут Нина и Симониха.
- Вышла Феликсовна! - шепчут наперебой. - Красная как рак! Голову вниз опустила и ни на кого не смотрит. И Жужелица вышла. Мы к ней подбежали. Сначала ничего не хотела нам говорить, но мы так пристали, так пристали, и она сказала: «Начальница у Феликсовны отняла письмо».
Ева вскочила.
- Где письмо? - воскликнула Ева.
- Никому не дает. При себе держит. Но хоть от Феликсовны отняла. Может быть, даже и влетело Феликсовне!
Нина и Симониха ликуют.
Потом явилась Талька и принесла неожиданную весть: швейцар вызвал по телефону отца Евы Кюн. Талька подслушивала у телефонной будки.
Все девочки окружили Тальку, Еву, Нину и Симониху. Тут же Смагина подошла с Козловой.
- А швейцар ему и говорит, - рассказывает Талька, - «Начальница гимназии просит вас немедленно прийти в ее кабинет по важному делу».
Все ахнули.
- Ох, - простонала Нина Куликова, - что будет!
- То будет, что рыжую выпорет отец, - сказала громко Надя Смагина, усмехнулась и отошла, обнимая за плечи Козлову.
- Пусть что угодно, - сказала Ева, хмурясь, - лишь бы отдали письмо.
Урок рукоделия. Ни Жужелица, ни учительница рукоделия не могут справиться с классом. Все девочки в классе взбудоражены. Все шепчутся, подскакивают на партах, стараясь заглянуть в стекло двери, подкрадываются к дверям, чтобы поглядеть в щель, и без спроса выбегают к коридор.
- Пришел, - пролетело вдруг по классу, - в мундире!
- Все говорили рыжий, а он и не рыжий, - прошептал кто-то с разочарованием.
Очень долго папа сидел у начальницы. Перемена прошла, а он все не выходит. Начался последний урок. Еве кинули записку от Тальки Бой.
«Вышел. Ужасно красный, краснее Феликсовны. Ева, не горюй».
Только кончился урок, Жужелица подошла к Еве:
